Значит, он оставил камеру в номере. На это Уэллстоун и рассчитывал.

К свите присоединились еще люди. Все они потоптались немного возле входа, а потом направились по Стейт-стрит в сторону Барнард-стрит.

Уэллстоун встал, оставив нетронутым бокал с содовой, бросил на стол двадцатку и быстро двинулся через вестибюль к выходу на улицу. Как всегда, жара и влажность набросились неожиданно, окутав его, словно мокрое одеяло Компании Гудзонова залива[63]. Фонарей было немного, особенно на противоположной стороне улицы, где на парковке заново укладывали мостовую. Уэллстоун на миг разглядел съемочную группу, сворачивающую на Барнард-стрит, а затем она скрылась из виду.

Он перешел через улицу быстро, но осторожно, чтобы не вызвать лишнего любопытства и подозрений. Все было продумано до мелочей, но это еще не означало, что можно попусту терять время.

Пройдя вдоль фасада «Йе Слип», он поднырнул под шлагбаум у дальнего края и свернул на парковку. Темнело все быстрее. Уэллстоун остановился, убедился, что вокруг никого нет и камеры безопасности не направлены в эту сторону. За исключением кое-какой дорожно-строительной техники, он был один, практически незаметный в темноте.

Быстро шагая вдоль стены, он отсчитывал окна, пока не добрался до номера Мюллера. Попытался заглянуть внутрь, но шторы были плотно задернуты. Уэллстоун достал из кармана латексные перчатки и приложил пальцы к оконной раме, ощупывая нижний край.

Снаружи она не открывалась, чему удивляться не стоило. Но, благодарение Богу, это был не частенько встречающийся в современных отелях герметичный иллюминатор, за которым чувствуешь себя рыбой в аквариуме. Уэллстоун извлек из кармана стамеску с узким полотном и молоток с резиновым бойком. Вставив стамеску в щель между рамой и подоконником, он тихонько постучал молотком – раз, другой, третий, пока кончик стамески не застрял в узком зазоре. Затем взялся за полотно стамески и надавил вверх – сначала осторожно, а дальше все сильнее. Он не хотел разбивать стекло, если удастся обойтись без этого. Иначе пришлось бы перейти к плану Б, инсценируя неудачное ограбление. Но везение не покинуло Уэллстоуна. Окно оказалось не заперто, оно поползло вверх легко и бесшумно.

Он поднял створку на два фута, а потом обернулся и еще раз провел рекогносцировку. Вокруг была полная темнота, и в любом случае ближайший человек сидел в машине возле фонарного столба за два квартала отсюда. Держась рукой за подоконник, Уэллстоун быстро перекинул одну ногу, потом другую и скользнул за шторы, которые тут же расправились за ним. Закрывать окно не было смысла, он не собирался надолго здесь задерживаться.

Включив на фонарике ближний свет, он осмотрел комнату. И ощутил волну адреналина, увидев на полу возле кровати кофр Мюллера, который ни с чем невозможно было перепутать. Сомнения отпали: номером Уэллстоун не ошибся. Снимки Дейзи показывали, что кофр застегивался на молнию и закрывался на защелку. Уэллстоун быстро подошел к двери и проверил запоры. Кроме обычной для отелей ручки, дверь также закрывалась и на цепочку, и на засов. Цепочку он трогать не стал – это выдало бы его с головой, но, слегка задвинув засов за край дверного косяка, он сможет выгадать дополнительное время, не вызывая никаких подозрений. Вероятно, ничего такого не понадобится, но Уэллстоун был не из тех, кто полагается на авось.

Он вернулся к кофру возле кровати. Не выключая фонарик, положил его на стол и с разных сторон сделал несколько снимков кофра Мюллера на свой телефон. Потом поднял футляр и бережно положил в изножье кровати. Кофр оказался на удивление тяжелым. Уэллстоун расстегнул молнию, дернул защелку, и она открылась! Он снял короткое видео с содержимым кофра, вытаскивая предметы один за другим и поворачивая то одной, то другой стороной перед камерой телефона. Большую часть этого барахла он, благодаря Дейзи, уже видел, но при близком рассмотрении предметы казались еще более фальшивыми. Особенно серебряная лоза, судя по весу, сделанная из алюминия, а также закопченное стекло, имитирующее обсидиан.

А вот и камера. Она плотно сидела в пенопластовом гнезде в дальнем углу кофра. По-прежнему не снимая перчаток, Уэллстоун поднял ее и очень аккуратно опустил на кровать. Именно она и делала кофр таким тяжелым, именно за ней Уэллстоун и пришел сюда – за инструментом возмездия.

Он передвинул фонарик и осторожно провел рукой по граням прибора, напоминающего старую бокс-камеру «Хассельблад 500С», только больше размером и с деревянной инкрустацией. Регулировка фокуса и экспозиции выглядела стандартной, но были и другие кнопки без каких-либо обозначений. К старинной крышке была прикреплена маленькая металлическая коробочка – скорее всего, модуль блютус, о котором рассказывала Дейзи.

Но не время таращить глаза, нужно выяснить, как Мюллер провернул свою аферу. Уэллстоун скользнул пальцами по бокам камеры, пытаясь понять, как она открывается, но при этом не оставить следов взлома. Проклятье, это все равно что открывать китайскую шкатулку!.. И тут вдруг раздался щелчок, и крышка подпрыгнула. Должно быть, он случайно нажал на скрытый фиксатор. Удача все еще была при нем.

Уэллстоун снова поправил фонарик и осторожно приподнял крышку. Внутри камера оказалась еще сложнее, чем он ожидал: пара печатных плат, что-то похожее на чипы оперативной памяти и микропроцессор в дополнение к обычным внутренностям камеры формата шесть на шесть. Но как ни старался Уэллстоун, он никак не мог отыскать жесткий диск или флеш-накопитель, хотя и понимал, что они должны быть где-то внутри. В кармане его пиджака лежало устройство для клонирования дисков, способное создать побитовое изображение за десять минут, а также двухтерабайтовая флешка. Но что от них толку, если ты не можешь отыскать этот чертов диск?

Бормоча проклятия, он взял фонарик и склонился над прибором, чтобы взглянуть поближе. Ни жесткого диска, ни внешних накопителей для хранения данных…

И в этот момент Уэллстоун заметил под ленточным кабелем ряд одинаковых черных чипов размером с ноготь и толщиной с причастную облатку. На каждом был крохотный ярлычок с надписью на немецком языке. Какого черта все это означает?

Он присмотрелся к ярлычкам: «GEISTER», «HEXEN», «DÄMONEN», «SKELETTE».

И тут Уэллстоуна озарило. Эти маленькие одинаковые чипы были автономными картами памяти вроде тех, что можно найти в домашних камерах наблюдения. Каждая из них содержала фальшивые цифровые изображения. Познаний Уэллстоуна в немецком хватило, чтобы перевести выведенные от руки надписи на ярлычках. «Geister» – духи. «Hexen» – ведьмы. «Dämonen» – демоны. «Skelette» – скелеты. Этот сукин сын делал снимок, а потом с помощью своей камеры подбирал нужное фальшивое изображение из миниатюрной галереи и накладывал его на полученную фотографию. Все догадки Уэллстоуна подтверждались.

Значит, никакого жесткого диска в