повернулась к Констанс, та уже сидела на своем месте.

– Уверена, что вы и сами замечали за собой эту странность: чем старше становишься, тем яснее чувствуешь, что застряла в бесконечном цикле с постусловием.

– Простите, что?

Эта фраза: «Уверена, что вы и сами замечали» – заставила Констанс насторожиться.

Фрост улыбнулась:

– Во мне заговорил старый программист.

Это уже была прямая отсылка к прошлому Фрост. Констанс осознала, что ходить и дальше вокруг да около становится бессмысленно. Она помолчала, набрала в грудь воздуха и сказала:

– Мне бы хотелось побольше услышать о старом программисте.

Фрост рассмеялась, низко, хрипло и насмешливо, но искренне.

– Вот мы наконец к этому и пришли.

– К чему?

– К реальной причине вашего визита.

– Вы сами меня пригласили.

Хозяйка нетерпеливо отмахнулась от ее слов:

– Какая насмешка! Я надеялась, что вы окажетесь другой.

– Другой?

– Что вас больше интересует поддержание разговора, а не мое прошлое.

– Ваше прошлое вызывает интерес лишь потому, что вы окружили его такой тайной.

Однако пожилая дама, похоже, не слышала ее. Она смотрела мимо Констанс в какую-то неопределенную точку.

– Я верила, что однажды это может случиться, – вздохнула Фрост.

Больше она ничего не сказала, и Констанс решила подтолкнуть ее к продолжению разговора:

– Что именно?

– Что появится кто-нибудь настолько проницательный, чтобы переиграть меня в моей же собственной игре. Лет десять-двадцать назад такая пикировка показалась бы мне занятной… и даже вдохновляющей. Но я устала… устала и состарилась.

Ее взгляд вернулся к Констанс. Наклонившись вперед, она подняла бокал, осушила его и поставила обратно на чайный столик.

– Раз так, давайте покончим с этой игрой.

Странная нотка в ее голосе обеспокоила Констанс. Пожилая дама преподнесла сюрприз, оказавшись куда более бойкой и здравомыслящей, чем она ожидала.

– Вот как мы поступим, – продолжила Фрост. – Вы проницательное существо. Сделайте какое-нибудь предположение обо мне, которое, как вам кажется, может быть правдой. Если я признаю, что так и есть, вы сможете предположить что-то еще. Но если ваша догадка окажется ошибочной, наши роли поменяются и я получу право высказаться о вас на тех же условиях. Согласны?

Констанс не спешила с ответом. У нее возникло смутное ощущение, будто ее переиграли в шахматной партии. Но через мгновение она все же кивнула.

Пожилая дама откинулась назад.

– Приступайте.

– Хорошо, – ответила Констанс и задумалась. – Вам очень нравился Патрик Эллерби.

Фрост недовольно поцокала языком, словно сказанное не было достойным первого хода.

– Правда.

– Но он был своенравен. Разочаровал и даже предал вас.

По лицу хозяйки пробежала тень, но она все же кивнула:

– Правда.

Констанс взяла паузу. Она не хотела испытывать терпение Фрост банальными наблюдениями, но гадать вслепую было еще опаснее.

– По крайней мере однажды вы полностью изменили свою жизнь.

Настала очередь Фрост взять паузу.

– Правда.

– В каком-то смысле ваша натура не признает законов. Обычные правила на вас не распространяются.

Фрост помедлила и слегка покраснела.

– Правда.

– У вас глубокие научные познания, особенно в математике, физике и программировании.

– Правда.

Констанс продолжила прощупывать ее, опираясь на собственное прошлое.

– У вас было сложное детство.

– Ложь! – торжествующе рассмеялась Фрост. – Мое детство было тихим и непримечательным, большое вам спасибо.

– А где вы выросли?

– Нет уж, теперь моя очередь! – Мисс Фрост уселась поудобнее на кушетке.

И опять что-то в ее тоне встревожило Констанс.

– Даю вам фору. Я сделаю только одно предположение о вас. Если я ошибусь, вы победили. Но если окажусь права… тогда уж вам придется давать объяснения. Готовы?

Констанс кивнула, напряженно ожидая вопроса.

– Вы старше, чем кажетесь, – сказала мисс Фрост. – И разница не в неделях, месяцах или годах… а гораздо, гораздо больше.

Констанс промолчала.

– Не желаете отвечать? – язвительно поинтересовалась пожилая дама. – Или, может быть, удивляетесь, как я догадалась? Но я просто поняла, догадки тут ни при чем. Поначалу я решила, что это причуды моего воображения. Прежде всего, как могли ваши познания оказаться столь же глубокими, как мои, если не глубже, хотя я собирала их восемь десятков лет? И тогда я начала вставлять в наш разговор мелкие ловушки. «Силки для куликов»[57], как выразился Шекспир.

– Какие ловушки? – спросила Констанс, делая все возможное, чтобы голос оставался ровным.

– Вы не только назвали, в каком году запретили абсент, но и поняли, что означает «зеленая фея», хотя это выражение не используют уже сотню лет. В вашей речи много архаичных слов. Даже фразы вы строите так, как это делали в девятнадцатом веке, и вам знакомо слово «сникерсни». Вы опознали, кто изготовил мою мебель и написал мои картины, хотя и не назвали имена вслух, но я видела выражение вашего лица. Вы как орешки щелкали цитаты на латыни и древнегреческом. – Пожилая дама чуть наклонилась вперед. – Никто не смог бы впитать в себя все эти знания за двадцать с небольшим лет. Но на самом деле, дорогая моя, вас выдали глаза.

– А что с ними не так?

– Это не глаза молодой женщины. Они могли быть только у старухи – могли быть у меня, разве что в них отражаются еще более глубокие переживания. Это глаза… сфинкса.

Констанс не нашлась с ответом.

– Итак, – продолжила мисс Фрост, – я заинтригована. Очарована. Восхищена. Меня интересует механизм. Я хочу понять, как вы это сделали.

Внезапно Констанс вскочила на ноги.

– Вы сдаетесь, мисс Грин? – спросила Фрост. – Мы еще так много можем узнать… друг о друге.

Констанс замерла, а затем медленно села обратно.

– Вы задолжали мне один ответ, моя дорогая, – напомнила Фрост.

– Ответ будет… – Констанс на мгновение умолкла. – Правда.

Пожилая дама округлила глаза:

– Неужели? – (Больше Констанс не решилась ничего добавить.) – Продолжайте. Как я уже сказала, меня интересует механизм. – (Единственным ответом ей было молчание.) – Это было бы только справедливо…

– Моя жизнь длится неестественно долго в результате научного эксперимента… проведенного больше ста лет назад.

Это было сказано абсолютно бесстрастным тоном. Глаза Фрост сделались еще больше. Она напоминала медиума, неожиданно узнавшего, что его фальшивый хрустальный шар и в самом деле обладает магическими свойствами.

– Боже милостивый! – воскликнула она, а затем, снова собравшись с мыслями, спросила: – И вы благодарны тому, кто сделал вам этот подарок?

– Врач, продливший мне жизнь, погубил мою сестру, совершенствуя эксперимент. Со мной он добился… больших успехов.

Сказав это, Констанс снова встала, еще более резко, чем прежде, повернулась и вышла из покоев мисс Фрост.

39

– В итоге мы имеем дешевый балаган, – объявила Делаплейн своей группе, собравшейся в конференц-зале департамента полиции Саванны.

Шелдрейк сидел рядом с ней, а Колдмун и Пендергаст скромно устроились сзади.

– Вы все видели или слышали, что