работу. Непременно получите. Не знаю еще, какую именно. Может быть, вам придется даже проникнуть на корабль посланника на орбите. Но для начала, мне думается, нужно принять меры против нашего друга Абрамса. Он не ждет ничего особенного от обычных машин. Тут-то вы и поднесете ему сюрприз. А награда вас не минует.

Двир Крюк ждал дальнейших указаний.

Брехдан не удержался от чисто товарищеского вопроса.

— Где вас ранило? — спросил он.

— При завоевании Янаира, Рука. Ядерный взрыв. В полевом госпитале мне сохранили жизнь и отправили на базу для регенерации. Но хирурги обнаружили, что радиация нанесла слишком сильный ущерб моей клеточной химии. Тогда я попросил, чтобы меня умертвили. Мне объяснили, что методика, недавно полученная от горразан, дает надежду на альтернативный вариант, который сделает меня неоценимым бойцом. Так и вышло.

Брехдан насторожился. Что-то тут не так — а впрочем, он не биомедик.

Дух его омрачился. Зачем притворяться, будто испытываешь жалость? Нельзя завязать дружбу с мертвецом. А Двир мертвец, в нем нет ничего живого — ни костей, ни желез, ни жил, ни яичников, ни внутренностей — ничего, кроме мозга, да и тот уже приобрел прямолинейность машины. Его нужно просто использовать — для того и существуют машины на свете.

Брехдан прошелся по комнате, сцепив руки за спиной; хвост его спокойно дергался, шрам на лбу пульсировал.

— Хорошо. Обсудим детали.

Глава 11

— О нет, — говорил Абрамс. — Покорнейше благодарю правительство его совершенства за его великодушное предложение, но зачем же мне причинять вам такое беспокойство и такой расход. Это верно, что посольство не может выделить мне летательную машину. Однако на нашем корабле, на «Гудящей Маргрете», имеется большое количество катеров, которые сейчас бездействуют. Я могу использовать один из них.

— Мы ценим деликатность командора, — поклонился чиновник на том конце видеофонной линии. — Но закон, к сожалению, воспрещает лицу, не принадлежащему к мерсейской расе, пользоваться в пределах системы Кориха аппаратом, способным двигаться в гиперрежиме. Командор помнит, что на последнем, субсветовом отрезке вашего путешествия судно его светлости вели мерсейский пилот и инженер. И если моя информация верна, то катера столь внушительного корабля также снабжены гипердвигателями кроме гравитронов.

— Это так, уважаемый коллега. Но у двух самых крупных имеются на борту воздушные машины в качестве собственных катеров. Уверен, что лорд Хауксберг не откажется дать мне один из этих флайеров в личное пользование. Нет никакой необходимости беспокоить ваш департамент.

— Нет, есть! — Мерсеец воздел руки чисто человеческим жестом. — Командор точно такой же гость его совершенства, как и его светлость. Мы бросили бы тень на его совершенство, не проявив того гостеприимства, которое в нашей власти. Завтра же командору доставят машину для его личных нужд. Задержка объясняется только переоборудованием обстановки на терранский лад и панели управления по терранскому образцу. Флайер вмещает шесть коек, и мы снабдим камбуз всеми необходимыми продуктами, которые можно здесь достать. Это полноценный воздушный аппарат, приспособленный и для орбитального использования, а при необходимости на нем можно добраться до самой дальней луны. Настоятельно прошу командора принять его.

— Уважаемый коллега, я в свою очередь прошу вас от лица его совершенства принять самую искреннюю мою благодарность, — расплылся в улыбке Абрамс.

Улыбка перешла в раскат хохота, как только экран погас. Ну конечно, разве мерсейцы позволят ему передвигаться без конвоя, не насовав прежде «жучков» в его транспорт. И они, конечно же, сознают, что он, предвидя их замысел, разыщет все «жучки», которые можно разыскать. Поэтому нет никакой нужды заниматься этим нудным поиском.

И все же Абрамс им занялся. Небрежность была бы не в его характере. Тем, кто доставил ему красивый новый флайер, он объяснил, что его техники роются в нем для того, чтобы как следует разобраться в работе машины — разные культуры, разная техника, вы же понимаете. Это шаблонное заявление встретили столь же шаблонной видимостью, будто верят ему. Во флайере не было никаких шпионских устройств, кроме одного, на которое Абрамс и надеялся. Командор обнаружил это устройство самым простым способом — дождался, когда будет один, и спросил. Изобретательность, с какой устройство было спрятано, восхитила его.

Но потом он уткнулся в каменную стену — точнее, в горшок с клеем. Шли дни — длинные тридцатисемичасовые мерсейские сутки, а он терял их зря, прикованный к залу в замке Афон, где Хауксберг и его штат заседали вместе с марионетками Брехдана. Приглашали его, как правило, мерсейцы, желающие прояснить какой-нибудь совершенно незначительный вопрос, касающийся Старкада. Прояснив его, Абрамс все равно не мог уйти — протокол не позволял. Приходилось сидеть там и слушать всю эту тягомотину — запросы, пространные речи, придирки, вся мелочность которых была ясна и ребенку; поистине эти зеленые прекрасно владели искусством затягивания переговоров.

Абрамс так и сказал Хауксбергу, когда они однажды вечером возвращались в посольство.

— Знаю, — отрезал виконт. Он осунулся, и глаза у него запали. — Они относятся к нам очень подозрительно. Но в этом есть часть и нашей вины, верно? Нельзя показывать, что Мы теряем веру в благоприятный исход. Пока мы говорим, мы не воюем.

— На Старкаде воюют по-прежнему, — пробурчал Абрамс сквозь сигару в зубах. — Терра не будет вечно ждать, пока Брехдан управится со своим буквоедством.

— Я пошлю туда курьера с докладом и объяснениями. Мы все-таки продвигаемся, не забывайте. Их определенно заинтересовала мысль о системе постоянных совещаний на среднем уровне между двумя правительствами.

— Да уж. Великая блестящая идея, которая будет играть на руку нашим родимым приспособленцам ровно столько лет, сколько Брехдану будет благоугодно ее обсуждать. Я думал, мы здесь для того, чтобы уладить старкадский вопрос.

— А я думал, что это я возглавляю миссию, — отпарировал Хауксберг. — Довольно об этом, командор. — Он зевнул и потянулся. — Еще по глоточку — ив постель. Государь император, ну и устал же я!

В дни, когда его не таскали на заседание, Абрамс занимался библиотечными изысканиями и собеседованиями. Мерсейцы проявляли величайшую учтивость и готовность помочь. Его завалили книгами и периодикой. Офицеры и чиновники могли беседовать с ним целыми часами. В этом вся беда и заключалась. Если не считать ощущения сложившейся ситуации, которым постепенно проникался Абрамс, он не узнал ровно ничего полезного.

Он признавал, что это само по себе показательно. Отсутствие документации о ранних мерсейских экспедициях в район Саксо объяснялось, возможно, тем пренебрежением к созданию архивов, о котором говорил Брехдан. Но по другим планетам информация, как правило, была полнее. Старкад явно обладал каким-то секретным значением. Но это уж не новость.

Сначала Абрамсу помогал Флэндри.