Шрифт:
Закладка:
— Старая дева! — прервала, её Шайли — вот выйду замуж, купим дом в том переулке, он теперь совсем дешёвый, открою аптеку и больше с тобой не увидимся — обиженно сказала она.
— Да они там оба мертвые, а к живому рыба не пускает…
— Какая ещё рыба? — мигом сменив обиду на интерес, спросила Шайли.
— Небесная — и она принялась излагать подруге события этого тяжелого и беспокойного дня.
Глава 40. Перевал
Сквозь шуршание и треск помех Андрей слышал только обрывки слов.
— От …. стема…. ции…язь…
Андрей, как ужаленный, рванулся к крестовику. Ему потребовалось почти шесть минут, чтобы найти контакты резервного передатчика. Радио сейчас было бесполезно, магнитные линии, которые видел Андрей, благодаря экзоскелету, корчились в конвульсиях под ударами заряженных частиц звездного ветра. Он поднял мачту и, установив связь по лучу ультрафиолетового лазера, заорал в микрофон:
— Стервятник, так тебя, разъэдак, координаты… координаты…. куда они летят?!
— Сейчас, подожди ты, я в ручную считаю, уже почти …. у нас тут сбой всего и вся…. А, так… вот, передаю. Короче дуй через перевал и вниз слева от ущелья…. — на внутренней поверхности шлема появились десятизначные координаты примерного места, куда летел стриж, и карта маршрута.
Андрей потратил ещё почти пять минут на то, чтобы забраться в крестовик и, не успев, даже должным образом пристегнуться, погнал его в сторону гор. Вершины их прятались в густых серых облаках. Мачту он не опускал и крестовик пока, что мог общаться с поселением.
— Стервятник Жуку! Они упали, передаю координаты места падения — на внутренней поверхности забрала появились новые ряды цифр — в принципе, там, где я и предсказывал, так что дуй. Связи нет, и не будет ещё пару часов, и ты это… того…. Короче дуй.
— Спасибо за содержательное напутствие»— ответил Андрей — и принялся дуть в микрофон, от чего канал наполнился грохотом.
— Да не так, придурок, двигай, давай.
— Жук Стервятнику! Вас понял. Борись со сбоем, я в тебя верю.
— Да завались ты!
Крестовик несся по равнине, огибая выбуренное в камне озеро, в которое собирали воду с гор. Везде и всюду роботы стояли или висели в воздухе неподвижно, словно лишившиеся своих ниток марионетки. Квантовая связь, которую даже теоретически не чем было заглушить, полностью не работала. Андрей гнал крестовика практически на предельной скорости и меньше чем через час, оказался у подножия гор. Здесь не было никакой тропы или дороги, по которой можно было бы добраться до перевала. Машины, попавшие туда, просто взлетели до большого уступа на уровне примерно двух тысяч метров, от которого начинался относительно проходимый склон. Увы, летающих машин, которые смогли бы поднять крестовик на такую высоту, просто не было, а управлять несколькими поменьше Андрей не мог. Единственной альтернативой было узкое и извилистое ущелье, поднимавшееся почти к самому уступу, однако в конце него был почти пятидесятиметровый отвесный склон, взобраться на который для крестовика было делом вполне возможным, но не быстрым. Выбора не было, и Андрей погнал машину вверх по ущелью. Шагоход был слишком тяжел, а дно ущелья покрывала россыпь небольших каменных осколков, под которыми скрывались более крупные глыбы и опасные трещины, в них легко могла застрять лапа машины. Андрей заставлял крестовика прыгать с одной скалы на другую. Шагоход выстреливал трос с анкером, втыкавшимся в скалы. Сматывая трос лебедкой, Андрей не позволял машине рухнуть в осыпи. На анкере были собственные плазменные резаки, позволявшие ему легко освобождаться даже, засев в самой прочной породе. Так, словно, чудной гибрид паука с кузнечиком Андрей смог пройти ущелье, сходившееся в узкую трещину. В этом месте крестовик легко поднимался, упираясь ногами в стены.
Трудности возникли лишь с тем, чтобы вылезти из щели. Андрей сомневался всего несколько секунд. Затем, стал раскачивать корпус машины вверх, вниз, вверх, вниз, вверх, вниз вверх. Потом толчком швырнул её, одновременно несколько наклоняя вперед и, оказавшись выше краев трещины, выстрелил анкером. Потом потащил машину лебедкой вверх. Каждая лапа крестовика была в состоянии выпускать коготь, втыкавшийся в камень, а, когда требовалось высвободить её, то в ход шли расположенные вокруг него плазменные резаки. Когда Андрей заставил крестовик прыгнуть он четырьмя передним лапами смог зацепиться за отвесный обрыв и медленно и тяжело полез вверх. Добравшись до края уступа, он принялся молотить передними лапами по нему, включив плазменные резаки, чтобы создать относительно пологий подъем. На это ушло почти двадцать минут, но, в конце концов, он смог вывести машину наверх.
Дальше до высоты почти в пять километров шёл вполне пологий подъём, по которому крестовик мог просто бежать. Но уже на трех тысячах, он оказался в плотном тумане, вернее не в тумане, он был внутри облака. Ориентироваться было почти невозможно, компас на четверке не работал из-за магнитных полей двух лун, сигналы спутников не могли пробиться сквозь безумие магнитной бури. Андрей вел машину практически по наитию.
То и дело серую пелену тумана разрывали ветвящиеся молнии, извивавшиеся, словно черви из ночного кошмара. Они впивались в корпус крестовика, оставляя на нем обгорелые пятна, не в силах проплавить сложный композит, рассчитанный на самые опасные условия дальнего внеземелья. Сколько продолжалась эта безумная гонка, Андрей не знал. Большинство приборов сошли с ума и показывали какую-то ересь.
Он не заметил, как под лапами крестовика оказался ледник. Корпус машины стремительно покрывался коркой льда, молнии, словно, заметив это, стали впиваться в неё с удвоенной силой, проплавляя во льду округлые проплешины. Лапы, отяжелевшей машины, то и дело проскальзывали, заставляя её опасно вилять. Лед был непрочен и легко трескался под когтями.
В какой-то момент, Андрею показалось, что шагоход движется не туда, он попытался поменять направление, но врезался в скальную стену. Машина при этом заскользила по леднику и, лишь чудом её удалось остановить. Андрею ничего не оставалось, кроме как вернуться на старый маршрут. Ему все больше казалось, что он движется по кругу.
Внезапно крестовик будто вывалился из тумана, оказавшись в сверкающем белом мире. Сверху раскинулось ясное синее небо. В морозной вышине которого зависли тонкие перистые облака. На солнце сверкал лед, покрывавший горные вершины. Безупречной белизной сверкало волнующееся море облаков. Андрей был в самой высокой точке перевала, казалось, он на острове среди белого, словно, покрытого снегом моря. Сейчас, ему очень хотелось задержаться здесь хоть на минуту, и просто отдохнуть, но перед глазами вставал разорванный фюзеляж стрижа и
