– Я знаю, кто ты. Постарайся сделать так, чтобы больше никто об этом не узнал. Слышишь? Никто.

Пока я переодевалась на дежурство и спускалась вниз, слова Нери звучали у меня в голове. Нери знала не только о том, что я настоящая Вира Линд, – она знала, что у меня нет дара. От одной мысли об этом у меня перехватывало дыхание.

Неужели Нери что-то задумала?

Она могла назвать любую цену, и после нашего возвращения дядя заплатил бы не торгуясь. Но Нери мне не угрожала, не шантажировала меня, а наоборот, предупреждала, чтобы я сохраняла бдительность. В голове это никак не укладывалось.

Или это хитрый ход, а на самом деле Нери просто ждет подходящей минуты?

Но самое главное – что она недоговаривает?

Впереди, у ворот, я увидела Тарину и резко свернула за угол, чтобы не встречаться с ней. В последнее время я стала замечать, что Тарина меня копирует – манеру говорить, сидеть за столом, даже походку и интонации. Тарина никогда не вела себя так вульгарно, как Ланда, но по всему было ясно, что гувернантки у нее не было. И хотя в стремлении улучшить свои манеры не было ничего предосудительного и я была благодарна Тарине за помощь, которую она поначалу мне оказывала, теперь общаться с ней мне не хотелось.

За забор можно было выйти и через заднюю калитку – прямо в загоны для скота, а оттуда спуститься к речке, где был деревянный мостик.

Я была так погружена в свои мысли, что вскрикнула, когда из-за сарая внезапно вынырнул Вэльд. Словно не замечая моего испуга, он весело спросил:

– На дежурство? Давай составлю компанию.

При виде его самодовольного лица весь испуг растворился, и во мне вскипел гнев. Как он только смеет? Ланда ждет от него ребенка, а он всё заигрывает со мной?

– Не нужна мне твоя компания.

Ответ прозвучал резко и Вэльда, похоже, задел – тот чуть поморщился, но тут же ухмыльнулся и протянул, словно его осенило:

– А-а-а… Компания Олеа тебе нравится больше?

Я едва сдержалась, чтобы не отвесить ему пощечину. Вэльд оскалился.

– Только слепой не видит, чего ты добиваешься от старины Олеа.

Стиснув зубы, я промолчала.

– Конечно, – продолжил он, – тебе ж надо показать свою… м-м… верность Закону.

Меня захлестнула такая дикая, необузданная ярость, что перед глазами всё расплылось. В это мгновение мне хотелось стереть Вэльда в порошок, и только мысль о Ланде и ее ребенке заставила меня взять себя в руки. Низко и хрипло, словно простуженная, я прошипела:

– Ты не стоишь даже одной буквы имени Олеа.

Лицо Вэльда потемнело, глаза сузились.

– Вот, значит, как. – Несколько мгновений он смотрел на меня, потом губы его растянулись в неприятной усмешке. – Ты еще пожалеешь о своих словах, Вира.

Я развернулась, не желая находиться рядом с ним ни секунды дольше, и едва ли не бегом отправилась к главным воротам. К счастью, Тарина уже ушла, и мне не пришлось с ней говорить – да и была я не в том состоянии. Вэльд своими словами пробудил во мне дикого зверя: никогда в жизни я так не злилась – руки дрожали, хотелось кричать во весь голос. Неимоверным усилием воли я заставила себя сдержаться, выплеснув всю злость в ходьбу.

На востоке у самого горизонта подрагивали тучи, но на опушке у Черного леса было невыносимо душно. К тому моменту, как добралась до места, я насквозь промокла от пота. Повесив ненужную куртку на изгородь, я села на обочину, при валилась спиной к теплому дереву и сорвала ближайшую травинку.

Осталось продержаться две недели, а потом больше никто не посмеет обращаться со мной подобным образом. Если, конечно, Тени не успеют прорвать щит.

Бездумно я начала грызть стебелек, едва ощущая его сочный травяной вкус.

Олеа предложил занавесить окна в кабинете, чтобы не видеть мерцание щита, которое с каждым днем становилось всё заметнее и заметнее, – иначе никто не мог сосредоточиться на чтении Закона, даже Тарина.

Если Тени не прорвут щит и мы благополучно вернемся домой, что ждет меня в Зенноне? Там будет сыто, спокойно, безопасно. Но прежней жизни уже не будет.

Никто не знает, что изгнанники возвращаются, и никто, кроме дяди, не ждет меня назад. Весь город считает, что Виру Линд давно поглотили Тени.

Возможно, дядя найдет какое-нибудь отдаленное место, где я смогу начать жизнь заново – не как «та самая Вира Линд», а как обычная девушка, как я когда-то и мечтала.

Но чем будет наполнена эта жизнь? Может, мне всё-таки стоит пойти к Служительницам? Нет, даже не становиться Прислужницей, а просто помогать, особенно тем, кто ходит в рабочие кварталы?

Я выкинула изжеванный стебелек. Раньше пусть дара у меня и не было, но были деньги и время. Скольким я могла бы помочь, если бы не пряталась в своем коконе трусости? И сколько еще в Зенноне таких, как Тэн и его больной отец? А как мальчик-воришка и его семья, ради которой он воровал?

Где-то справа, с востока, донесся глухой рокот грома, и я вздрогнула.

А как же Кинн? Как я смогу жить в довольстве и безопасности, не зная, жив ли он? Смогу ли спать спокойно, понимая, что если он жив, то испытывает лишения и каждый день подвергается смертельной опасности?

Не стоило с ним расставаться! Надо было умолять взять с собой, открыть правду об отсутствии дара, рискнуть и пойти следом – что угодно, только бы остаться с ним! Проклятая трусость…

Позади меня в поле послышался странный шорох, и я мгновенно вскочила на ноги. Увидев из-за кустарника каштановые кудри Олеа, я с облегчением выдохнула. Олеа еще издали помахал мне. Подойдя ближе, он не стал перелезать через изгородь, а с улыбкой на нее облокотился.

– Ты так быстро ушла. Еле тебя догнал.

Секунду я колебалась, размышляя, не рассказать ли ему о Вэльде, но при одной мысли о словах этого мерзавца мне стало тошно, и я передумала. Пожав плечами, я сказала:

– Хотелось прогуляться. А ты?

– Хотел с тобой поговорить. Наедине.

Улыбка его медленно погасла, и меня кольнуло дурное предчувствие, но я постаралась себя не выдать. Олеа сцепил свои широкие руки в замок и вздохнул.

– Я уже рассказывал тебе о своей семье. Но не рассказал главного. Я дружил со всеми своими братьями и сестрами, но особенно был близок с Бролом – он был восьмым, всего на два года меня старше. Все наши давно