Шрифт:
Закладка:
Кольцов напрягся. Но тут вскочил Троицкий и отправился к озеру. Михаил мысленно чертыхнулся. Молодой человек вошел в воду по щиколотки, пощупал ее.
– О, тепленькая… Дмитрий Карпович! – ахнул он. – Да тут же рыбы полно! Вода прозрачная, вон как шныряют! Я возмущен! – патетично воскликнул турист. – Почему в программу мероприятия не включили рыбалку? Известили бы заранее, мы бы взяли телескопические удочки! Почему не сказали, что здесь такое?
– Ну, знаешь ли, мил человек, – закряхтел Васильченко. – Рыбалку тебе еще подавай… А на Камышловский водопад кто пойдет? Программа есть программа. Не резиновые у вас выходные. Рыбу-то куда денешь? Выбрасывать жалко.
– С собой бы взял, – вздохнул Артем. – Своя ноша не тянет. На водопаде бы уху сварили… Да ладно, все правильно, – отмахнулся он, – за всеми искушениями не угонишься. Порыбачить и у нас можно: на Каралыке такой клев – слюнки текут…
Момент был упущен. Васильченко объявил подъем. Народ зашевелился, стал собирать разбросанные вещи. Люба, спохватившись, побежала за камни.
– Точно! – встрепенулся Довгарь. – Мальчики налево, девочки направо, – и припустил в обратную сторону, к кучке камней, подозрительно напоминающих недоделанный Стоунхендж.
Остальные не стали ждать, потянулись на тропу. Удобный момент так и не подвернулся. Группа растянулась.
Тропа углублялась в скалы. Еле ползли, помогали друг дружке.
– Не спешить, – предупредил Васильченко. – Поспешишь, как говорится, людей насмешишь.
Без инцидента все же не обошлось. Тропа обтекала возвышенность, до обрыва оставалось несколько метров, ничто не предвещало несчастья. Устойчивость поверхности оказалась обманчивой. Люба внезапно ойкнула, чуть не подвернула щиколотку. Присела, из-под ноги выстрелил камень, и она неудержимо заскользила к обрыву, успев пробормотать только:
– Ой, батюшки!
Как-то незатейливо все происходило, поначалу даже значения не придали. Ну, оступился человек. Люба не останавливалась, продолжала скользить, как фигуристка. Довгарь, сойдя с тропы, машинально сделал шаг в ее сторону. Пропасть была уже рядом, когда народ заволновался. Тревожно крикнул Васильченко, спохватился Кольцов. Женщина закрыла от страха глаза, как-то вывернулась, упала на живот и, выбросив руку, схватила за штанину Довгаря! Тот не удержался, замахал руками, и теперь уже оба они скользили в бездну!
Кольцов и Субботин бросились с двух сторон – Субботин оттолкнул зазевавшегося Артема, схватили Довгаря – одной рукой за руку, другой за шиворот. В какой-то момент Михаил почувствовал, что тоже может не устоять и отправиться в пропасть вслед за этими растяпами… Блеснула в памяти картина кого-то из великих – слепые один за другим падают в канаву…
С воплем откуда-то сзади подлетел Васильченко, схватил Кольцова за хлястик, уперся пятками в каменистую почву.
– Держу! – прохрипел он. – Эй, не отпускайте Любу, без паники, медленно назад… Медленно, я сказал!
Короткими поступательными движениями, отдуваясь, обливаясь потом, вытащили репку. Ноги дрожали, земля отказывалась держать. Люба стояла на коленях, хлопала глазами. С опаской покосилась вниз через плечо – и стала неудержимо бледнеть. Всех присутствующих била дрожь.
– Да что за напасть… – заикался Васильченко. – Народ, вы что, смерти моей хотите? Испокон веков этот участок проходили, никто не сыграл в пропасть… Люба, ты же сама говорила, что не первый раз замужем…
– Не первый, – закивала девушка. – Еще как не первый… Каждый год вырываюсь в горы, наивно верила, что у меня опыт вот такой… Нет, правда, просто случайность…
– И замужем не в первый раз? – по случаю поинтересовался Артем.
– Что? Нет, замужем не была ни разу… – девушка нервно засмеялась. – Какой тут замуж, больше в эти горы ни ногой…
Несколько минут приходили в чувство, стали посмеиваться.
– Нет алых роз и траурных лент… – фальшиво запел Троицкий.
Довгарь, приходящий в чувство, вспомнил кинокартину «Отель «У погибшего альпиниста».
– Вот так и проходит земная слава, Любовь Викторовна, – нервно вздрагивал Субботин.
– Владимировна, – стонала девушка. – Прекращайте издеваться, а то я никуда с вами не пойду…
– Палаточку здесь разобьете? – встрепенулся Михаил, чем вызвал взрыв нездорового хохота.
Глава двенадцатая
Время летело. К пяти часам вечера группа поднялась на покатую возвышенность, с которой открылся ошеломляющий вид. До водопада оставалось не больше километра. Он был как на ладони. Горы расступались, образуя узкую долину. Водопад обрушивался с мощной скалы напротив. Вода неслась широким потоком, разбивалась о каменные террасы – своеобразные гигантские ступени, красиво струилась по этой «лесенке», а затем опять обрывалась – вторым каскадом. Под массой падающей воды находился водоем, опоясанный камнями, над ним парила дымка. Вода из водоема сливалась куда-то вбок, образуя речку, которая терялась за скалами. Картина была величественной, оторваться от нее было невозможно.
Защелкал фотоаппарат – впечатленный Субботин изводил последние кадры.
– Ничего себе, – пробормотала ошеломленная Люба, – да это сущая Ниагара!
– Всего лишь Камышловский водопад, – снисходительно объяснил Васильченко. – Отсюда начинается речка Камышловка, течет она на северо-запад. Район, увы, недоступный для широкой публики, но, может, когда-нибудь здесь проложат хотя бы вертолетный маршрут. Так, друзья мои. Видите, под нами ровная площадка? Спускаемся на нее и готовим место для ночлега. Натаскаем дров, поставим палатку. Затем налегке спускаемся к водопаду, отдыхаем, фотографируемся. Желающие могут искупаться… я, разумеется, шучу, – Васильченко посмотрел на часы. – Начнет смеркаться – возвращаемся в лагерь. Пока укладываемся в рамки, отстали минут на двадцать, но это не страшно.
– Вы серьезно? – разочарованно протянула Люба. – А я по наивности душевной считала, что ночевать будем у водопада.
– Невозможно, барышня, – возразил Васильченко. – У озера поставить палатку проблематично – много камней и мало растопки. Даже если поставим – вообразите, какой там грохот. Не уснете – и всю ночь будете сыростью дышать. Так что давайте без вредных инициатив – шагом марш, как говорится…
К каменистой площадке, расположенной на среднем уровне, спускались несколько минут – не такая уж коломенская верста. Данный участок тоже был существенно поднят относительно земной поверхности. Ветер свистел, теребил жесткий кустарник и редкую хвою на коротких искривленных соснах. Растительность произрастала островками, деревья жались друг к дружке, словно им было холодно. Водопад приблизился, сделался мощнее, эффектнее. Становился явственнее гул падающей воды. Васильченко был прав – уснуть под этот грохот нереально.
– Зимой он, кстати, замерзает, – просветил инструктор. – Медленно, неохотно, но где-то к середине декабря все это чудо превращается в лед, и наступает гробовая тишина. Зрелище неповторимое – однажды наблюдал. Вроде и мощь невероятная – представьте, какую он развивает кинетическую энергию – а все равно застывает. Бесполезно спорить с тридцатиградусными морозами. Если холода отпускают, то в
