— Ну как знаешь, — директор поднялся из-за стола, чтобы попрощаться и протянул Рудакову руку. — Асташков просил тебя позвонить, когда вернешься. Может быть он чем поможет?

— Спасибо тебе за все, — в который раз горько усмехнулся Рудаков.

* * *

Разговор Рудакова с Асташковым состоялся в служебной машине вице-премьера по дороге в аэропорт. Асташков не находил себе места:

— Значит твоя информация оказалась полной дезой?

— Да. Вагнер подсунул ее мне через Геймса.

— А как он узнал, что Геймс — наш агент?

Рудаков усмехнулся:

— Об это я вас хотел спросить. Хотя сейчас это уже не важно. Сначала Вагнер избавился от контроля российских спецслужб. Часть сотрудников он просто купил, часть подставил с моей помощью, использовав Геймса. Затем он таким же приемом, через меня и Геймса, убрал опекунов из ФБР.

— Ты знал об этом и ничего не сделал? — насупился Асташков.

— А что я мог сделать? — развел руками Рудаков. — Сообщениям моим верить перестали. Может быть мне надо было заявить через газеты и поклясться на Библии, что ни Мерфи, ни другие из обвиненных ФБРовцев не были моими агентами?

— А как ты вообще вышел на Вагнера? — поинтересовался Асташков.

— Конкуренты помогли. "Гномы" из Эдинбургского финансового клуба.

— Масоны? — насторожился Асташков. — Только этого нам не хватало! А я-то голову ломаю, для чего Ван дер Декен к нам прилетает!

— Клин клином вышибают, — успокоил вице-премьера Рудаков. — Вагнер ведь тоже масон. Только "эдинбуржцы" относятся к "шотландскому обряду", а Вагнер — к "мемфисскому". Между ними идет война на истребление.

"Шотландцы" мечтают купить весь мир, а потом продать, чтобы купить снова. И так перепродавать без конца. Их кумир — доллар, чего они и не скрывают. Поэтому их девиз — стабильность. А "Мемфис", и стоящий во главе его Вагнер, собирается устроить очередной финансовый катаклизм чтобы нагреть руки на кризисе. Его мечта — запихнуть всю современную цивилизацию в революционную топку крематория. И для этого он готов топить ее рублями и долларами. Все последние финансовые кризисы — дело его рук.

— Но тогда я одного не понимаю, — признался Асташков. — Зачем ему понадобилась именно Россия?

Рудаков горько усмехнулся:

— А как вы думаете, почему Бог в образе Иисуса Христа, когда две тысячи лет назад решил умереть за людей, избрал евреев? Да потому, что в то время не было другого народа, который так охотно убивал бы своих пророков. Сейчас таким избранным народом стали мы, русские. Может быть мне из-за бугра виднее было, но в России сегодня созданы все условия чтобы, пользуясь ею как рычагом, пустить под откос весь мир. Неужели вы сами этого не видите?

— Не знаю, может быть ты и прав, — вздохнул Асташков. — Ладно, хватит о политике. Давай о тебе. Значит выходишь на пенсию? А знаешь, я тебе немного завидую. Конец суете, можно отдохнуть.

— Как прикажете отдыхать? На подмосковном ранчо-сранчо клубнику квадратно-гнездовым методом окучивать или хреном груши околачивать? — проворчал Рудаков.

— Ну почему? Устройся в какое-нибудь охранное агентство. Я уже об этом думал и навел кое-какие справки. Ты Щербакова помнишь?

— Какого? Из Второго Главка? Конечно помню, в Афгане вместе служили. Я тогда со многими ребятами из контрразведки познакомился. Но, я слышал, он погиб.

— Погиб, но его дочка именно сейчас открывает частное охранное предприятие. Предложи свои услуги. Думаю, от специалиста твоего уровня и с твоими связями она не откажется.

— С моими связями? — Рудаков усмехнулся. — На таких связях разве что повеситься можно. Мои, ныне бывшие, коллеги теперь от меня как черт от ладана бегают. Руки не подают — боятся, что замараются.

— Это временное явление, — возразил Асташков. — Ты что, законов бюрократии не знаешь? Сейчас они боятся, что ты будешь их просить ходатайствовать за тебя. А устроишься в частную структуру — сами прибегут и в очередь встанут. Хорошая частная лавочка — это и деньги, и теплое место после выхода на пенсию. Вот и займись. В рекомендациях не нуждаешься? Или походатайствовать за тебя?

— Обойдусь, — буркнул Рудаков. — Мой сын — председатель "Ассоциации охранно-сыскных предприятий и служб безопасности России". Особого взаимопонимания между нами, правда, давно не наблюдается, но уж куда-нибудь старика пристроит.

— Ну и хорошо. Мой шофер тебя обратно в Москву отвезет. Вернусь поговорим подробнее. И вот что, свяжись с Лентуловым. Ты ему можешь очень сильно помочь в деле Вагнера.

* * *

Вечером Риф сам заскочил на работу к Спицыну. Они закрылись в кабинете полковника, защищенном от подслушивания, и Риф похвастался:

— С тебя бутылка. Полковник Рудаков в списках службы внешней разведки больше не числится. Вышибли с треском. Понял, как надо работать?

Чисто и аккуратно. Хватило одного телефонного звонка.

— Не кажи гоп! — скривил физиономию Спицын. — Ты уверен, что он больше не опасен?

— На сегодня он абсолютно безопасен. А на будущее — поглядим. Я же не собираюсь пускать его на самотек.

— Лучше пустить его в расход! — стоял на своем Спицын.

— Ух, какой ты злой! Самый Плохой Плохиш Советского Союза! Посмотрим, как ты со своим генералом справишься. А разведчика оставь мне.

У меня для него одно перспективное дельце имеется. Предложение, от которого он не сможет отказаться.

— Послушай, — Спицын привык приказывать и терпеть не мог просить. Может быть ты все-таки разберешься с моим генералом?

— Не-а! — помотал головой Риф.

— Но почему?

— По кочану! Я тебе что — швабра для мокрой уборки? Или ты думаешь, что я Мясник и получаю удовольствие, кромсая людей ножичком? Нет эту работу ты сделаешь сам! И сегодня же, иначе первый день проверки о которой ты мне говорил, станет последним днем твоей жизни. Ты слишком много знаешь, поэтому тебя я уберу с особым удовольствием и чувством выполненного долга. Главное не робей. Думаю тебе понравится убивать людей. Все холуи — скрытые садисты и человеконенавистники по природе. Так что ты мне еще спасибо скажешь за помощь в раскрытии твоей подлой натуры. А теперь в путь, моя крошка!

С этими словами Риф дружески потрепал полковника по щеке. На безымянном пальце его болтались на кольце ключи с фирменным жетоном-брелоком частного охранного предприятия "РИФ". Звон этих ключей вывел Спицына из себя. Он резко ударил Рифа по руке. Брелок оторвался от цепочки и отлетел в угол комнаты. Риф не заметил потери и, все также нагло ухмыляясь и покручивая ключи на пальце, направился к дверям. Он вышел, оставив Спицына давиться в одиночестве от праведного негодования.

* * *

После работы генерал Лентулов вызвал удрученного Спицына к себе в кабинет.

— Ты у меня на даче под Звенигородом еще не был? — спросил он своего помощника. — Я там