Интересно, скрип зубов Киоре показался или нет? Доран жестом велел ей выйти из-за дивана. Смотрел недовольно, настороженно.

— Ниира, твое религиозное рвение пугает. Ты точно не хочешь уйти в монастырь?

— Не хочу!

— Тогда как мне понимать твое желание сбежать?

— Нет такого желания. Понимаешь… Я год провела вдалеке от родных, и теперь могла принести им радостную весть… А чудес вокруг меня стало слишком много… Нога, благословение…

Доран вздохнул.

— Хорошо. В монастырь отпускаю. В названный тобой.

Киоре опустила глаза и улыбнулась.

— Но через некоторое время, — подпортил триумф Доран. — Не забывай, что мы счастливые супруги. Осваивайся в доме. Да, к тебе сейчас будут приходить со всякими заверениями — можешь принимать, можешь отказываться от визитов. Мне хуже не станет. А теперь доброй ночи. Устал.

Киоре кивнула, соглашаясь, но прежде чем уйти Доран легко поцеловал ее в лоб. Коснувшись кончиками пальцев места, она долго смотрела в закрытую дверь. Стряхнув наваждение, отправилась в спальню в сопровождении служанки. Отослав ее, пригласила Тари, которая помогла раздеться и молча ушла. Не разглядывая спальни, Киоре быстро натянула костюм и маску: визит к герцогу откладывать не стоило, тем более кое-какие вести у нее для него завалялись. К тому же теперь она могла просто пройти по коридорам дома!

— Вставай, твое сиятельство, к тебе почтовый голубь прибыл, — сказала она, закрыв за собой дверь.

Доран дернулся, но, узнав Киоре, только устало потер переносицу — в спальне у него горела одна лампа.

— Что это? Ты, как ребенок, боишься спать в темноте? — и она без стеснения устроилась на широкой постели.

— Уснул. Сморило, — мотнул он головой.

— Поздравляю, твое сиятельство, с новой женой. Во всех смыслах новой. Не на ней ли ты хотел жениться, м?

— Говори, ради чего пришла, — он снова поморщился, пресекая ее насмешки.

— Весточка от Вайрела. С ним всё хорошо. Приносит извинения за будущие проблемы в городе, но иначе не получается. Вскоре ему обещали показать нечто новое и удивительное. Я думаю, это и будет арена.

— Спасибо. Если я что-то и ненавижу, так это неизвестность.

— О, тогда я понимаю, почему сыск так хорошо работает. Преступники, заговоры — это ведь всё неизвестные.

— Какая глубокая мысль… — протянул герцог, косивший красными от недосыпа глазами на лампу.

Ворот рубашки распустился, открыв половину груди. Интересно, как долго он продержится вдали от молоденькой женушки? Хотя… Это же Доран Хайдрейк! Наверняка десятилетие выдержит! Киоре фыркнула, но отвечать на удивленный взгляд Дорана не стала.

— Я колдунью видел. Мешагиль, — неожиданно признался он.

— И… где она?

— Ты хотела спросить, что я с ней сделал? — язвительно переспросил Доран. — Ничего. Мы только поговорили.

— И что она тебе сказала?

— Много странного, — покачал он головой. — Я даже не запомнил всего. Неужели все колдуны говорят только загадками? А еще она что-то сделала. Тело горело, но после стало необъяснимо легче. Меня даже Тоноль не душит, как раньше. Усталость осталась, но стала какой-то… другой, что ли.

Киоре застыла — неожиданная откровенность удивила ее, и от растерянности ей понадобилась целая минута, чтобы найти ответные слова:

— Мешагиль можно верить. Она не сделает ничего плохого, — кивнула Киоре. — Ну, отдыхай, твое сиятельство, мне пора. А у тебя будет, я так думаю, очередной тяжелый день.

— Это и без колдовства известно, — проворчал он, забираясь под одеяло. — И да, будь любезна, не навещай меня в спальне.

— Боишься, с женушкой застану? Так я, думаю, ваш досуг услышу на подступах!

Киоре закрыла дверь, в которую врезался домашний ботинок и, улыбаясь, перебежала в свою спальню, где у кровати стояла бледная Тари со свечой.

— Что такое? — забеспокоилась она.

Тари же подошла к ней и обняла, стиснула ее, придавив к своей впалой груди, и на макушку Киоре упали слезы.

— Ты пришла и испугалась, не увидев меня? Тари, ну что ты, разве я могу тебя оставить? — она шептала, обняв служанку в ответ.

Странная, болезненная привязанность соединила ее с этим несчастным существом. И — самое ужасное — ведь однажды Киоре придется оставить ее одну в этом жутком мире. Срочно, срочно надо найти ей хороший дом! Либо… Либо набраться наглости и отправить к княжне Торвит. Киоре хотелось верить, что наставница не прогонит несчастную.

Бесконечно долгий, богатый на события день завершился. А время-пуля полетело по прямой, разжалась скручиваемая до этого пружина событий, но Киоре еще не знала этого, ласково гладила по костлявой спине Тари, шептала ей слова утешения и думала о своих планах.

Ночь Киоре провела без сна: мысли ковыряли голову не хуже коновала, препарировали ее, доставали все страхи из глубины души, разжигали ту самую голодную боль, о которой говорила Мешагиль.

Измучившись, Киоре села. Дом хранил безмолвие, и даже охраны за окном не было слышно. Она сжала виски, крепко зажмурившись. Чего боится? Что ее мучит так, выпивает и изводит? Страх разоблачения? Страх, что Доран от нее отвернется? Она тихо рассмеялась, сжав кулаки на мягком одеяле. О чём она думает? К чему эти ростки надежды?

На севере казалось, что ей всё по плечу, что она играючи одолеет и Соренора, и первосвященника, и Файроша, и Доран простит ее… Но теперь, в серости Тоноля, каждая гонка от преследователей, каждая встреча с тенью чудовищ, да что там — каждый день, забирали у нее уверенность в счастливом исходе. Разве можно думать о будущем трупу? Убийцы Соренора достанут ее. Не они — так разъяренный Хайдрейк или император. Будущего нет, есть лишь настоящее, где Киоре продолжит играть и молоденькую герцогиню, и отчаянную воровку, потому что так нужно, потому что только так достигнет цели.

Хотелось плакать и бросаться посудой, но она только лежала в постели, с укрытыми жарким одеялом ногами, и беззвучно тряслась в истерике. Успокоившись, обнаружила, что дышать стало легче: странные чувства, непонятные и ненужные, оказались заперты глубоко внутри, а Киоре готова была хоть сейчас играть молоденькую герцогиню или отчаянную воровку.

Будущее? Нет, будущее у нее будет, и такое, какое она захочет! Но его она выберет потом, когда разберется с местью. Тогда Киоре умрет, навсегда исчезнет ученица Кровавой Эши, а у нее начнется новая, чистая жизнь, свободная и светлая! С новой судьбой. И — будь всё проклято! — она сумеет добиться чувств от Дорана!

Тари разбудила ее чуть позже рассвета, как привыкла, и покачала головой, увидев синеву под глазами госпожи. Она принесла теплой воды в тазике, и Киоре умылась. Оставив служанку сторожить вход, сняла парик и с наслаждением вымыла волосы, расчесалась и накрасилась. Слушавшая шаги за дверью Тари