Шрифт:
Закладка:
Что ему нужно жениться, вспомнил, когда к нему домой постучался портной, присланный матерью Паэты, чтобы подогнать костюм.
— Подождите. Я три дня не видел нормальной еды и хочу поужинать.
Портному оставалось только согласиться и ожидать с помощниками в гостиной.
— Что это такое? — спросил Доран после еды, когда увидел, что ему принесли на примерку.
Портной, демонстрировавший модный костюм, гордо приосанился:
— Ее светлость выбрала, как наиболее подходящий к свадебному платью невесты.
Искрившееся темно-синее чудовище с отложным воротником и каскадом кружев у рубашки издевалось и насмехалось над вкусом герцога. Как будто добивая его чувство прекрасного, пиджак заканчивался сзади ласточкиным хвостом и к нему прилагались брюки настолько тесные, что Доран подозревал: в них он не влезет без сторонней помощи.
— Графиня явно мало играла в куклы…
Портной остался живым и без заикания лишь потому, что Дорана уравновесил вкусный ужин.
— Я оплачиваю ваши расходы, а вы это сжигаете. Я женюсь в форме.
— Но черный — цвет траура! — попытался возразить портной, собравшийся защищать свое детище.
— Предложите Его Величеству реформировать обмундирование Тайного сыска. С радостью выслушаю от вас его ответ.
Портной побледнел, потом — позеленел. На звонок пришел дворецкий и вежливо выпроводил гостя, а потом вернулся с недовольным видом, спросив, чего желает господин.
— Что тебе не нравится? — прищурился Доран.
— Не по-человечески, ваше сиятельство. Пощадите невесту вашу. Она, как увидит жениха в черном, чувств лишится. Это прилюдная пощечина, мол, покойную супругу вы любите больше. Хоть это правда, но девочка не виновата…
— Мне давно плевать на общественное мнение, а она, если внимательно слушала меня, поймет, что ценить надо не обертку, а человека.
— Воля ваша, ваше сиятельство. Идите спать. Завтра… Вернее, уже сегодня трудный день.
Стоило герцогу лечь в кровать, как все последующие события для него стали таким же сном: после долгого недосыпа нескольких часов забытья отчаянно не хватало для полноценного восприятия реальности. Он успел съездить в управление и разобраться со срочными бумагами, прежде чем пришлось возвращаться и собираться к свадьбе. Поддавшись уговорам дворецкого, для церемонии выбрал свой старый костюм, темно-зеленый, с коротким пиджаком, клетчатым жилетом.
— Как девицу собираешь! — пожурил он дворецкого, любовно завязывавшего шейный платок.
— Один из князей и герцог Рейла не имеет права выглядеть плохо. Никто не должен усомниться в вашем благородстве и утонченном вкусе!
Старому слуге претила сама мысль, что его господин может выглядеть не идеально, а Доран не чувствовал совершенно ничего. Когда он брал в жены Лааре, не мог спать от волнения, весь день ждал встречи, возможности поговорить, коснуться… Сейчас он ждал окончания суеты, чтобы вновь вернуться к работе.
Когда он вышел из дома, солнце теплом погладило щеку — вечные тучи куда-то исчезли, и глаза резала непривычная синь небес.
— Смотрите, ваше сиятельство, даже распогодилось к вечеру! — заметил довольный дворецкий. — Ну, ждем вас с супругой!..
И, наконец, его повезли в Догир, где следовало до заката очищать душу в отдельной комнате, а потом пройти обряд благословения. Каменные ступени вели наверх, словно предупреждая о тяготах будущего, которые нужно терпеливо преодолеть, как этот подъем. Это был отдельный вход, где его встретил поклоном монах, что, зачерпнув воды из стоявшей на подставке чаши, нарисовал Дорану на лбу круг, а другой монах повел его дальше.
— Да очистит помыслы ваши мудрость Ги-Ра, — поклонившись, монах оставил герцога в одиночестве.
Крохотную комнату Доран, сняв пиджак и укрывшись им, использовал для сна, и это были самые блаженные часы за последнее время! Читать священную книгу, оставленную ему на подставке, он не собирался.
— Ваше сиятельство, проснитесь, — над ним склонился монах. — Ваша душа спокойна, если Ги-Ра даровала вам сон на это время…
Доран потянулся, поправил одежду.
— Не бойтесь, во сне я вспомнил все псалмы священной книги, — немного с издевкой ответил, следуя за проводником.
Закатный свет через витражи сине-зелеными пятнами лег на каменный пол, на стены, на статуи святых. Пахло маслами, приятными, ненавязчивыми, погружавшими в расслабленное состояние уверенности в будущем дне.
— Прошу, ваше сиятельство, — монах открыл огромную, гладкую дверь, потянув за большое медное кольцо.
Доран шагнул, успел рассмотреть ложе прямо по курсу, а потом дверь закрылась, оставив его в полной темноте. На ощупь он добрался до кровати, забрался на нее и лег, закинув руки за голову. Спать не хотелось, а вот звенящая тишина помещения бесила. Бесило, что его ждут потерянные часы, за которые можно было сделать многое.
В чудо он не верил, так что, когда слева полился свет, Доран сел и недоверчиво присмотрелся. Окутанная белоснежным сиянием, к нему шла хрупкая фигурка, укрытая таким количеством слоев вуали, что даже контуры тела расплывались. И шла она медленно, боясь наступить на наслоения ткани, и Доран поспешил помочь несчастной, пока та не упала — подошел, протянул руку, и в него тут же вцепилась маленькая ладошка.
— Что-о-о?!
И вновь проклятая темнота.
Глава 9
Никто не мог представить, чем закончится авантюра Вайрела. Не мог этого предсказать и он.
— Тш! — Киоре дернула мужчину, пряча их двоих в густой темноте переулка, куда не падал свет фонарей.
Десяток человек с факелами прошли мимо — молчаливая процессия, где одно лицо суровее другого. Голоса вдалеке — городская стража. Патрульные приказывали всем разойтись по домам и соблюдать приказ Особого управления, но… Говоривший тут же отхватил тычок в зубы и завопил.
— Проклятье… — выдохнул Вайрел.
— Что поделать, ты стал главой напуганных до смерти людей, — с легким сарказмом ответила Киоре.
— Это уже не люди, а животные, — отрезал мужчина.
— Тогда ты — главный зверь, — хмыкнула она, уводя Вайрела подальше от шумной улицы, куда спешило подкрепление к патрульным.
— И ведь мне так и не показали проклятой арены… Но теперь за мной следят, я едва скинул хвост сейчас, и не уверен, что надолго. Так что встречаться будем иначе… — шепотом быстро рассказал он, и Киоре ничего не оставалось, как принять новые условия встреч.
Теперь баронета Ниира приходила в условленное место в условленные дни, чтобы находить записки в дупле старого дерева, написанные столь иносказательно, что и она не с первого прочтения понимала мысль Вайрела.
Не запутаться бы ей, где и кем она должна быть!
Забрав очередную записку и переодевшись, Киоре, продрогнув, устав до ужаса, топала в гости к Дорану. Его лицо — такое же, как ее, уставшее, бледное. Он следит за ней, не сводит взгляда, и взгляд этот против
