В целом каминг-аут, как она назвала наш выход из тени, получился не сенсационным. Наверно, все перетерли задолго до этого. Если кого и зацепило, так это Маркова, но он проглотил молча. Хотя я не обольщался. Помнил слова Карташова и Женьки о том, что он злопамятный и мстительный, как слон.

Оля с Анькой прилетели в пятницу утром, но я был весь день занят, поэтому приехал в субботу. Видимо, с отцом Олиным и правда все обстояло неважно, выглядели и мать, и сама Оля кисло. Зато Анна за год из угловатого неуклюжего подростка превратилась в очаровательную девушку. Внешне она была похожа на Арию в этом возрасте, только помягче.

Полдня мы гуляли по центру, потом выбрали ресторан для обеда. Сначала, как и каждый раз, Анька то и дело срывалась на немецкий или запиналась, подбирая слова, но потом заговорила бегло.

- Мне кажется, я забываю русский, - вздохнула она, изучая меню. – Читаю свободно, фильмы смотрю, а вот говорю мало.

- А дома вы что, на немецком говорите? – неприятно удивился я. – С мамой?

- На русском… но вообще не так-то уж мы и много разговариваем. С ней стало трудно. А с Гюнтером по-немецки, конечно. Он за все это время и десятка русских слов не выучил.

Олин муж тоже был музыкантом – пианистом, преподавал в Венском университете музыки и исполнительского искусства. Оля работала в частной музыкальной школе, а еще давала индивидуальные уроки.

- Пап, так ты познакомишь меня со своей Ликой? – спросила Анька, посмотрев искоса. – Очень хочется увидеть живого патологоанатома. Она ведь подруга Арии, да?

Вот же черт! Я и забыл, что рассказал ей о Лике. И да, точно, обещал познакомить.

- Анют, мы с Ликой расстались, - прозвучало как-то виновато. – Не сложилось у нас.

- Ну вот, - огорчилась она. – А я надеялась, что ты наконец женишься.

У нее была прямо какая-то навязчивая идея устроить мою личную жизнь. Точнее, чтобы я ее устроил, помогать, к счастью, пока не пыталась. У меня было подозрение, что у нее есть какое-то иррациональное чувство вины. Вроде как они с матерью уехали и оставили меня одного. Мне это не нравилось, но обсуждать тему не хотелось. Впрочем, один плюс в заходе на нее я все-таки нашел. Это была возможность познакомить ее с Ирой. Правда, я не знал, как к этому отнесется сама Ира, но надеялся, что прокатит. Тем более Анькины фотографии она уже видела.

- Анют, вместо патологоанатома могу предложить скрипачку.

Прозвучало как-то… пошловато, но Анька живо заинтересовалась:

- Па, ты встречаешься со скрипачкой? Из своего оркестра?

- Да.

- Ну… может, это и не так интересно, но вам хотя бы есть о чем поговорить. А она будет сегодня на твоем концерте?

Я едва сдержал улыбку. Насчет «поговорить» - это Анюта попала в яблочко. С Ликой наши разговоры не всегда кончались мирно.

- Да, будет. Первая скрипка, - а вот тут уже не обошлось без хвастовства.

- Ого! Круто!

Если с утра Анька отнеслась к идее сходить на концерт без особого энтузиазма и даже закинула осторожно удочку, что могла бы побыть у меня дома, отдохнуть, кино посмотреть, то теперь резко передумала.

Играли мы снова во дворце Белосельских-Белозерских, на этот раз «Славянские танцы» Дворжака и еще несколько мелких вещей, чтобы добить по времени полное отделение. Проходки нам давали без мест, но зал от слушателей вовсе не ломился, и Анька устроилась поближе к сцене. Разумеется, чтобы получше разглядеть Иру.

- Ну… хорошо, - сказала та, когда перед концертом я предупредил, что хочу их познакомить. – Скрипач скрипачу глаз не выклюет. Можем вместе сходить куда-нибудь поужинать.

Глава 49

Ира оказалась права. Ворон, то есть скрипач и правда скрипачу глаз не выклевал. Наоборот!

Мы отыграли свое отделение, и я вышел на улицу. Анька ждала меня у служебного входа и с еще детской непосредственностью бросилась на шею. Те из наших, кто оказался рядом, были изрядно заинтригованы, вряд ли кто-то знал, что у меня есть почти взрослая дочь. А когда появилась Ира и подошла к нам… в общем, наверняка на ближайшие дни мы стали главными ньюсмейкерами.

Поздоровавшись и познакомившись, девушки поглядывали друг на друга настороженно.

- Куда поедем? – спросил я, укладывая в багажник виолончель и чехлы с концертными костюмами.

- Пап, а давай в тот грузинский, где мы в прошлом году были? – предложила Анька и тут же посмотрела на Иру: - Если, конечно, вы любите грузинскую кухню.

- Люблю, - кивнула та. – А где вы были?

- «Нино» называется. Тут недалеко, рядом с Казанским собором, во дворике.

- А попадем? Все-таки суббота, вечер. Не бронировали.

- Сейчас узнаем, - я сел за руль, взял телефон и нашел сайт ресторана.

Свободные столики были, и мы поехали туда. Место для парковки пришлось поискать. Иру с Анькой я выгрузил у входа и отправил вперед. Когда наконец поставил машину и пришел к ним, они уже сидели и оживленно болтали.

- Пап, мы взяли гигантский хачапури с овечьим сыром, - Анька подвинулась, и я сел рядом с ней. – Который на компанию. И микс дипов.

- Что обсуждаете? – я разлил по бокалам грушевый лимонад из кувшина.

- Куда мне лучше поступать: в Лондонскую академию или в Венский университет музыки. Я бы в Лондон, конечно, поехала, но мама беспокоится, как я там буду одна. Хотя мне все равно еще два года учиться.

В общем, разговоры у нас получились большей частью музыкальные, и в этом был плюс: никакого напряжения. Мне показалось, девочки нашли общий язык, что не могло не радовать. Я на этом празднике жизни был не то чтобы совсем чужим, так… чужеватым. Виолончельная черепаха, затесавшаяся в стаю ласточек-скрипачек. Ел и слушал. Готовили в ресторанчике и правда отменно. Анька потребовала, чтобы набрали с собой всякой вкусноты, хотя мы и собирались завтра к бабушке - моей маме.

Сначала уже привычным маршрутом завезли домой Иру.

- Пап, она милая! – заявила Анька, едва мы отъехали.

У меня отлегло от сердца. Почему-то очень важно было, чтобы они друг другу понравились.

- Ты на ней женишься?

Хороший вопрос. Интересный.

- Пока не знаю, Анют. Мы пока мало знакомы. Может быть.

Вот я и обозначил это вслух, да