Шрифт:
Закладка:
– Не стоит, вы же и так обещали помочь! – ответил я, но комиссар настойчиво запихнул их мне в карман.
– Вы сами сказали, что у вас брат болеет. Можете считать это солидарностью, можете – попыткой извиниться. В общем, моя семья не обеднеет. Завтра я целый день в здании комиссариата, так что дома будет только моя жена. Если вдруг всплывёт что-то серьёзное, доктор Радский, вы лучше мне потом наедине скажите. Я беспокоюсь за здоровье Люси.
– Хорошо, полковник, – с пониманием кивнул я.
Вернувшись домой, я сполз по двери прямо в коридоре. Держась за стену, меня вышел встретить Ольгерд.
– Всё хорошо, брат? – спросил он.
– Да… Пока что. Будем молиться, чтобы так и продолжалось, – ответил я ему и спросил: – Как прошёл ваш с Рутой день?
– Сестрёнка изготовила оладушки и купила мне новые карандаши! – похвастался брат.
– Как-как ты её назвал? – удивился я.
– «Сестрёнкой», а что? Она хорошая, добрая, заботится обо мне. Прям как матушка, только моложе, поэтому и сестрёнка! Старшая сестрёнка, хи-хи! – сказал Олли.
– Да нет, ничего. Я рад, что вы так сблизились, – я потрепал рыжую макушку брата и прошёл на кухню.
– Эдгар, – окликнул меня Ольгерд.
– Да? – обернулся я.
– Ты любишь Руту? В смысле, как мальчик девочку.
Услышав первую часть вопроса, я уже открыл, было, рот, но вторая заставила меня подавиться воздухом. «И откуда вообще Олли знает о таком, если он безвылазно дома сидит?» – подумал я.
– Наверно… не знаю, – честно ответил брату. – Мы с ней друзья. О таком друге мечтать можно, который всегда поддержит и поможет. Но я не представляю, каково бы нам было вместе, как мужу и жене… Ты ведь помнишь родителей? Они не были счастливы вместе.
– Но ты не такой, как отец! – заявил Олли. – Ты не пьёшь и работаешь. Если не ты, то другой мальчик будет с Рутой! И тогда мы с тобой вновь окажемся на улице!
– Так вот из-за чего ты эту тему поднял?! Мелкий нахлебник! – воскликнул я. «Заставил меня краснеть, засранец!»
– Проехали… Есть будешь что-то или я себе только наложу? – спросил я.
– Не, я не голодный, спасибо. Пойду ещё порисую, – ответил Ольгерд.
– Хорошо, как поем, сядем за математику.
– Эдгар…
– Что опять?
– Когда мы уже выйдем погулять? – грустно спросил брат.
– На улице прохладно, ты можешь…
– Пожалуйста, братик! Мне надоело сидеть здесь, как в темнице! Хочу посмотреть на море и… и… и на парк! Сходим? Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!
– На выходных, если погода будет ясная. Договорились? – не устояв перед этими милыми глазками, ответил я.
***
– Эдгар… – дёрнули меня за руку.
– Да, Ольгерд… – ответил я, с закрытыми глазами.
– Какой… Это я, Марко!
Я резко встрепенулся, ударившись макушкой о стальной потолок. В панцире было темно.
– Что произошло, где свет? – спросил я у Этны.
– Мы услышали снаружи крики прокажённых и решили затаиться, – ответила девчонка.
– Как давно?
– Только что. Я потушила лампу, а Марко принялся будить тебя, – сказала Этна.
– Странно, что ты не сразу очухался. Обычно чутко спишь, – почесал затылок паренёк.
– Ясно… – вздохнул я, и повернулся к смотровой щели сбоку. Глаза мои видели не столь хорошо, как и прежде, а тут ещё и туман поднялся такой густой!
Благо, хоть ливень утих, можно было что-то расслышать. До ушей донеслась невнятная речь, из которой я только бранные слова, с трудом, распознавал. Иногда, кто-то протяжно выл и вскрикивал. В общем, в том, что это были прокажённые, как изначально предположили дети, сомнений не осталось.
– Сидим тихо, авось они вообще мимо нас пройдут, – сообщил я. – И ты молодец, Этна, что догадалась лампу потушить, – похвалил я девчонку.
– А я? Я их так-то первый услышал! – «приревновал» Марко.
– И ты молодец, Марко, – ответил я, потрепав паренька за волосы.
Затаив дыхание, мы принялись выжидать, что произойдёт снаружи. Прокажённые не пытались как-то скрываться, даже, если знали, что жертва неподалёку. Их развалистые, топающие со всей силы по лужам шаги, доносились с той стороны, где сидел я.
«Приближаются…» – сказал сам себе.
– Хо-хо! Что это за великое ублюдище?! – хриплым голосом произнёс один из членов «похода».
– Где у него дырки?!
