— Дорогая моя, все почти верно, но не забывай я маг. И даже в ментальных практиках я хороший маг, хотя владение менталом — не основное мое достоинство. Ввести меня в зависимость без моего согласия очень сложно. Скорее, даже невозможно. Да, я влюблялся много раз — это тоже зависимость. Но моя любовь всегда начинается с моего желания любить, а не с чьего-то стороннего желания получить меня в любовники. Кроме того, я могу легко выйти из любой зависимости, которая становится угрозой.

— Если ты такой мастер даже в сердечных вопросах, то почему так вышло у тебя с Ольвией? Да и с той красивой эльфийкой не очень? — с легкой подковыркой спросила моя рыженькая подруга. — Почему тогда, мастер Райс, ты пребывал в таком горестном состоянии, что мне стало тебя жалко настолько…

— Что ты решила переспать со мной? — я рассмеялся. — Флай, моя дорогая, все потому, что я люблю чувствовать. Я хочу чувствовать. Это делает мою жизнь насыщенной, интересной. Именно наши чувства делают жизнь самой жизнью. И скажу тебе как другу, неприятные переживания так же важны. Только благодаря им мы можем познать и приятные.

— Райс! — услышал со второго этажа голос Флэйрин.

— Извини! — бросил я Флайме и, сжав в кулаке ключи, побежал к лестнице.

* * *

С эльфийкой Малгар решил повременить, хотя она его за этот вечер порядком раздразнила. В ней словно сидел какой-то зверь, хотя она не могла быть оборотнем. И хотя эта дрянь убила его брата и, скорее всего, еще ни одного оборотная, Малгара она привлекала, словно крылась в ней особая женская магия. Во многом эта остроухая дрянь была прямой противоположностью Ольвии. Быть может своей невероятной силой, не только физической, но и силой духа, решимостью, отвагой, которой могли бы позавидовать большинство его воинов. Пока граф, поглядывая на клетку с ней и ждал, когда же наконец лекарь разберется с непростыми ранами его друга — виконта Кагиара, Малгару подумалось, что принести ее в жертву на алтаре Калифы — дело, конечно, полезное и важное, но может стоит придумать ей какое-то иное наказание. На подобные выдумки был горазд Кагиар, однако виконту сейчас было точно не до подобных фантазий.

— Так что там? — спросил Малгар, приближаясь лекарю, смешавшему в двух чашках снадобья.

— Сильно его задело, ваше сиятельство! — седоватый старичок, тут же вскочил, скорбно глянув на Кагиара, распростертого на покрывале ближе к костру. — Реберные кости переломаны. Вывих руки и ноги, мышцы порваны когтями.

— Сука! — выругался Малгар. — Скорее бы ее сюда притащили! — он глянул на дорогу, по которой унеслась карета с Дерхлексом, а вскоре за ней всадники, посланные найти Ольвию.

Граф Арэнт сожалел, что пришлось отправить магистра в Вестейм. Лучше Гархема никто не знает Ольвию и только он мог бы рассказать о ней больше правды, если на него как следует надавить. Еще Ольвию хорошо знал дворецкий Шолан, но душа того давно отлетела — так она отблагодарила за долгую службу роду.

— Старайся! Кагиар должен выздороветь поскорее. Если нужно что-то из снадобий, скажи — пошлю человека в Речное или в Вестейм, — и тут же прикинул, что до Торгата поближе, хотя там нет столь прославленных алхимиков как в Вестейме. — Эй, Дорхас, давай эльфийку ко мне в шатер. Пора преподать ей урок.

Приказ графа исполнили незамедлительно. Хотя Ионэль сопротивлялась и выкрикивала злые эльфийские проклятия, ее вытянули из клетки, в цепях потащили в шатер графа. Когда Малгар вошел, она стояла на четвереньках, в ошейнике, пристегнутом к стальному столбу. Дорхас и еще один из слуг, имя которого граф не помнил, держали ее, не давая шевельнуться.

— Выйдите отсюда, — распорядился господин Арэнт.

— Ваше сиятельство. Она же сумасшедшая. Очень опасно с ней наедине, — предостерег Дорхас.

— Выйдите! — резко сказал Малгар.

Оба слуги вылетели из шатра после его сердитого рыка.

— Ты, сука, голодная? — граф Арэнт подошел к эльфийке, схватил ее за волосы и рыком поверну голову к себе.

— Наелась твоею рукой. Напилась твоей кровью, — огрызнулась она, зверем глядя на него.

— Истинная волчица! — усмехнулся господин Арэнт, мельком глянул на свою руку — кровь из раны, нанесенной зубами эльфийки, уже не текла. — Когда женщина сыта, ее чрево готово к удовольствиям. Ты же хочешь этого?

Иона оскалилась и плюнула в его сторону. Во рту было сухо — вышел лишь звук похожий на плевок.

— Люблю дерзких. Люблю непокорных. Мне нравится их усмирять. Это одна из причин, почему меня не слишком тянет к Ольвии. Видишь, дрянь, я тебя даже посвящаю в наши семейные тайны. Таких людей очень немного. Считай, что это благодарность за то, что ты тоже посвятила меня в мои же семейные тайны. И надо было сказать об этом раньше, — отпустив ее волосы, он подошел к эльфийке сзади, смял в пальцах ее разорванную юбку, потом сильным рывком сдернул ее.

— Калифа тебя покарает! Придет время — за все ответишь! — глухо произнесла Тетива Ночи. Что ее будут насиловать, она не сомневалась. И теперь, перед лицом скорой смерти, это вряд ли имело значение.

— Вот как? Какое ты имеешь отношение к нашей богине? — Малгар продолжил срывать с эльфийки остатки одежды, вернее ее клочки, обнажая исполосованную плетью спину и зад пленницы.

— Не твое дело! — сквозь зубы процедила Ионэль, но в следующий миг решила сказать: — Я отреклась от эльфийских богов! Видимо они мне отомстили, отдав в твои лапы! Пусть так! Пусть моей богиней станет Калифа!

— Пусть так! — повторив ее слова, граф Арэнт рассмеялся. С минут он любовался истерзанным и красивым телом пленницы. От ее вида мигом пришло возбуждение. Сильное, умопомрачительное. Наверное такое, какое было в первые месяцы от вида раздетой Ольвии. Или даже сильнее. Раны и потеки крови на теле Ионы пробудили дремавшего в нем зверя.

Взяв со стола приготовленную плеть, граф несколько раз хлестко ударил эльфийку по ягодицам. Она не издала ни звука, лишь содрогалась от ударов, обжигающих лютым огнем. Малгар остановился лишь потому, что не мог больше терпеть. Расстегнув ремень опустив штаны, он опустился на колени позади эльфийки. Вошел в нее, грубо притянув к себе