оставаясь в аристократической среде. В последнее время подобное встречалось довольно часто, потому что кто-то, видимо, додумался, а, может, и подсказал, что аристократия, как и магия в этом мире вымирает. Девушки, кстати, тоже могли за неодарённых парней замуж выходить, но только при условии введения мужей в род. А вот это как раз не поощрялось и, скорее, являлось исключением из правил, если, например, в роду только девочки родились, а наследники нужны. Ну и ещё в паре случаев, о которых не следовало в высшем обществе вслух распространяться.

Это всё я узнал, когда выяснял, каким образом местная аристократия кровь обновляет, и почему до сих пор не выродилась. И всё это прописано в своде гражданских законов.

Размышляя подобным образом, я вышел на середину комнаты. Вот здесь всё было немного печальней.

У стены стоял продавленный диван. У меня от одного взгляда на него заболела спина. У другой стены стул и два вполне приличных кресла. Возле кресел стояли мои чемоданы и сумка.

Прямо напротив входа в комнату расположилась крутая лестница. Я подошёл к лестнице и взялся за перила, посмотрев наверх. Эта лестница представляла собой настоящее произведение искусства какого-то неизвестного мастера-авангардиста. Очень узкие ступеньки, очень скользкие, и их очень много. Перила выглядят чертовски неудобными и неустойчивыми. Глядя на них, складывается впечатление, что они отвалятся из-за одного неосторожного движения и погребут под собой и лестницу, и часть дома, и всех, кто имел несчастье в этом доме в этот момент находиться.

Подумав немного, я попробовал пошатать перила. Нет, мне вовсе не показалось. Они могли развалиться в любой момент. В принципе, можно всего-то по этой лестнице туда-сюда бегать много раз в день, и никакие дополнительные упражнения не нужны. Спокойно накачаешь ноги, руки, избавишься от чувства страха и укрепишь вестибулярный аппарат. Да такую лестницу, если подумать, надо за большие деньги сдавать.

Всё, решено, если смогу вернуться домой, уйду из канцелярии к демоновой бабушке, найду создателя этой лестницы, и мы с ним замутим неплохой бизнес. Будем сдавать фито-суккубам за большие деньги. Да что уж там, я даже буду лично тренером подрабатывать. Мы озолотимся, я прямо чувствую это. Так же, как и чувствую, что обязательно найду мастера, потому что для него в родном Аду наверняка отдельный котёл приготовлен.

Лестница привела меня на мансардный этаж. Прямо с лестницы я попал в одну большую комнату. Из-за скошенного потолка она казалась меньше, чем та, что была внизу. Огромная кровать, настоящий сексодром посредине комнаты, два огромных шкафа, трюмо, письменный стол и пара стульев. В принципе, жить можно. Если абстрагироваться от окружающей действительности. Вот только в этой комнате не было людей. А чьи голоса я тогда слышал внизу?

— Ну, почему, почему я не послушала в своё время родителей? Они же пытались оттащить меня от дверей Медицинского университета? И почему они всё-таки не настояли на своём? Ведь сами-то знали, куда суёт свою дурную голову их дочурка, с настойчивостью носорога штурмующая этот Олимп и твердящая на одной ноте, что хочет спасать жизни людей… Детей… В общем, понятно, — голос раздавался из-за шкафа.

— И кто у тебя родители, Настенька, — с натугой проговорил Егорыч и вышел, таща огромную кучу книг. Книги были толстые, старые и пыльные. — А-пчхи! — он осторожно опустил стопку книг на пол. — О, Денис Викторович вернулся. А мы вот, шкафы освобождаем. Только один шкаф нужно спустить вниз.

— Зачем? — я почесал затылок, представляя, как мы будем его тащить по той жуткой лестнице. Нет, если уменьшить вес, то будет полегче, но всё равно не слишком удобно. Можно было бы и с размером поэкспериментировать, но почему-то мне казалось, что такого кощунства он не переживёт и развалится на куски, когда будет принимать свою изначальную форму.

— Как это зачем? — Егорыч уставился на меня и почесал нос. — А-а-пчхи! Вот же пылюка проклятущая. — Он погрозил книгам кулаком. — А шкаф нужен. Куда я твои вещи, барин, разложу? Прямо в чемоданах оставим?

— А здесь…

— А здесь молодая девушка живёт, — перебил меня Егорыч. — Не дело это, ежели без портков будешь перед девичьей постелью разгуливать.

— Она врач, — буркнул я. — И такие вещи не должны её смущать, да, Настя?

— Что? — она высунулась из-за шкафа, и я увидел у неё на щеке пыльный след. — А, да, шкаф. Один шкаф нужно будет спустить, — и она мне улыбнулась.

— Я это уже понял, — подойдя к книгам, ткнул в стопку пальцем. — Вот это тоже нужно вниз спустить?

— Желательно, — Настя вздохнула.

— А нельзя, например, этот раритет просто разобрать на доски и выкинуть на свалку, купив в дом новую мебель? — поинтересовался я, припоминая, что у меня с собой была довольно крупная сумма денег.

— Можно. Но это делается только на заказ, в соседней деревне у одного мастера. А он уехал в Тверь к больной сестре, и говорят, что его до конца лета не будет, — тихо пояснила Настя. — А готового у него ничего нет, я узнавала, — развела она руками.

— Мне нравится это место всё больше и больше, — я закатил глаза и впервые увидел потолок. Он был сделан из деревянных панелей, которые шли по всему потолку волнами, а местами выгибались так сильно, что казалось, осталось совсем немного до того момента, когда они начнут падать прямо нам на головы. — Интересно, во время дождя он протекает?

— Не должен, — с сомнением произнёс Егорыч, потирая потный лоб, размазывая пыль и превращая её в грязные разводы.

— А потом они удивляются, почему сюда никто не едет, — усмехнулся я, быстро смирившись с подобным положением.

Почему-то вспомнилась моя первая съёмная квартира на задворках Ада, которую я снимал пару сотен лет. Что я могу сказать, конкретно этот дом ещё вполне пригоден для жизни. Хотя я всё равно придумаю достойную месть тому, кто засунул потомственного графа в такие условия. Ад им после всего этого покажется развлекательной прогулкой.

— А почему так эмоционально жаловалась на судьбу? Или я был прав и поездка в это чудное место не от большой любви к природе, нечестии и местным жителям случилась? — Подхватив приличную стопку книг, я пошёл к проклятой лестнице, отвлекаясь от планов мести, которые уже практически полностью заняли моё сознание. Надо было отвлечься, а