Быстро летела по Нави белая сова, неслась молнией, пока не оказалась у входа в пещеру, хитро скрытую в одной из голых скал. Прятался внутри той скалы огромный чертог – дворец царя Нави. Не раз доводилось Яге навещать тот дворец, и не любила она там бывать. Раздражало её убранство богатое, блеск золота и камней драгоценных только глаза слепил, не красотой казалось там всё, а гордыней да нелепицей. Но, на счастье её, в этот раз погостить в чертоге не довелось. Чернобог уж встречал её у входа в пещеру. Знал прекрасно владыка Нави всё, что в его царстве делается, так что визит родственницы неожиданностью для него не обернулся.

Подлетев к пещере, ударилась оземь белая сова и вновь стала старухой безобразной. Проверила Яга машинально, на месте ли котомка с диковинами, и заговорила торопливо, не утруждая себя приветствиями:

– Выполнила я свою часть уговора. Битва в Яви с минуты на минуту начнётся, и будет тебе, Чернобог, такой урожай умерших, какого ты за всю жизнь свою ещё не видывал. Теперь твой черёд своё обещание исполнить. Веди сюда Ратибора да не мешкай!

Взгляд Яги был суров, голос – твёрдый и острый, как сталь, – звучал звонко и молодо.

Чернобог с усмешкой слушал пылкую её речь. Не иначе как специально, чтобы досадить Яге, подчеркнуть её старость и безобразность, принял он сегодня облик полного сил мужчины лет тридцати пяти, высокого, темноволосого, синеглазого, отлично сложенного и настолько привлекательного, что мог бы прийтись по сердцу любой, даже самой разборчивой женщине.

– Ишь ты, развоевалась как, – ухмыльнулся он. – Ты, голубушка, жару-то поубавь. Что это ты вдруг вздумала приказы мне отдавать? С чего взяла, что я слушаться тебя стану?

– С того, что у нас с тобой уговор был, – Яга чуть сбавила тон, но говорить продолжала столь же уверенно и настойчиво. – Коли ты забыл, так я напомню. Обещалась я, что пособлю пёсьеглавцам в Явь проникнуть. А ты в ответ дал слово, что отпустишь со мной Ратибора в мир живых. Пусть и не навсегда, а лишь на время. Или твоё слово, Чернобог, нынче уже ничего не стоит?

Не ответил собеседник на её речи язвительные. Скрестил руки на груди, опёрся спиной о скалу и глядел на внучатую племянницу пытливо, изучающе, явно пытаясь проникнуть в её мысли.

– Всё я никак в толк не возьму, – сказал он наконец после долгого молчания, – для чего тебе это понадобилось. Ты ж и так, согласно уговору нашему прежнему, с Ратибором часто видаешься. И не ценишь ведь совсем, что повезло тебе в этом как никому! Одна ты в целом мире – что в Прави, что в Яви – можешь с умершим наяву встречаться. Всем иным такое лишь в грёзах да во снах позволено. А тебе всё мало.

– То другое совсем, – Яга вздохнула глубоко, искренне. – По нашему с тобой уговору я с Ратибором лишь тут, в Нави, вижусь… – она снова вздохнула и выразительным жестом обвела вокруг себя, указывая на безрадостную картину мрачной гористой пустыни. – Сам подумай: велика ли радость сердцу трепетному, горячему вечно среди тоски этой каменной находиться? Нешто не хочется на живые краски посмотреть, в солнечном лесу оказаться? На солнышке весеннем погреться? Пение птиц да журчание ручейка услышать? Воздуха свежего полной грудью вдохнуть, ароматом цветов и трав насладиться? Хоть час-другой в светлом мире побыть, пусть потом и опять сюда воротиться…

Снова помолчал Чернобог, глядя на Ягу да раздумывая.

– Ох, не верю я тебе, любезная племянница… Слишком уж хорошо тебя знаю, чтобы не смекнуть – задумала ты что-то.

– И что я, по-твоему, могу задумать? – фыркнула в ответ Яга, улыбнувшись криво, невесело. – Ты ж не хуже моего знаешь, что навсегда вернуть умершего в мир живых всё равно никак нельзя. Одно только средство для того было – мёртвая и живая вода. Да нет больше нигде в мире источника живой воды, и это тебе тоже отлично известно. Так что успокойся, разлюбезный мой дедушка, – эти слова Яга выделила язвительной интонацией, – я тебя не обману. Как бы ни хотела, просто не смогу ничего сделать.

– Так-то оно так… – покачал головой Чернобог. – И всё же не доверяю я тебе. Знаю наверняка, что заготовлена у тебя какая-то уловка – или я не владыка Нави. Вот только, что именно ты замыслила, пока не ведаю. Но перехитрить себя тебе не дам, даже не надейся.

– Так, значит, ты держишь своё слово! – вскинулась Яга. Она сжала кулаки, глаза засверкали гневом. Казалось, старуха уже готова наброситься на обидчика, но Чернобог остановил её повелительным движением руки.

– Угомонись, племянница. От слова своего я не отступаюсь. Эй, слуги! Приведите сюда Ратибора.

Он хлопнул в ладоши, и, хотя на его зов никто не показался, знала Яга, что ничего это не значит. Слуги Навьего царя порой были невидимы, но нисколько не мешало им это исполнять веления господина проворно и со всей дотошностью. В ожидании встречи с возлюбленным вынула поспешно Яга из котомки одно из яблок молодильных и съела торопливо, стыдливо рукавом прикрываясь. Меньше всего хотелось ей показываться суженому в облике безобразной старухи. Оттого и хитрила, съедала перед каждой встречей с Ратибором один из волшебных плодов, что с таким трудом у Кощея выторговала. Недолог срок действия яблок был, всего часа на три хватало. А дальше Яге прощаться с суженым приходилось, хоть и больно это было так, будто она сама себя тупым ножом резала. Но вскоре, как надеялась Яга всей душой, всё будет по-иному. Лишь бы только задумка её удалась!..

Тот, кто по причуде судьбы роднёй Яге приходился, наблюдал за ней с ехидной усмешкой. Ох как же досадовал, как же злил Ягу его презрительный взгляд! Только поделать она пока ничего не могла, – но утешала себя тем, что вскоре всё переменится…

Не подвело и на этот раз яблоко молодильное. Стоило последний кусочек проглотить, как приняла Яга прежний свой облик – сделалась красавицей молодой. Стан согнутый распрямился, клочковатые космы седых волос стали богатой тёмной косой до подколенок, глаза засияли, кожа свежестью и румянцем налилась, брови соболиные, густые, на переносице чуть не сросшиеся, яркие краски лица оттенили. Изменилась и одежда Яги: вместо лохмотьев заношенных оказалась она теперь в алом бархатном сарафане, шёлком золотистым вышитом. Вынула из котомки Яга зеркальце маленькое, оглядела себя торопливо и осталась довольна увиденным. Готова она к встрече с возлюбленным. Теперь остаётся только подождать.

И вот наконец-то вдали,