после чего с пустыми руками спокойно ушел в город.

Из утренних новостей Вася узнал, что Чалый действительно умер, дождался вечера и позвонил заказчику. До Вяхирева известие об убийстве Чалого к тому времени уже дошло, и, будучи жадным до беспредела, он вдруг решил, что платить Шило за работу не желает. Можно ведь сослаться на то, что работу он выполнил грязно, или еще какой-то предлог придумать. Одним словом, время потянуть, а там, глядишь, полиция на Васю выйдет, и закроют они его на долгие годы. Тогда уж точно никому ничего платить не придется. Так размышлял Вяхирев.

Когда Вася позвонил, он сослался на срочные дела и хотел отложить встречу дня на три. Пусть, мол, все утрясется, шумиха вокруг смерти Чалого уляжется, тогда и встретимся. Но Шило не согласился. Сказал: в двадцать три ноль-ноль или ты у меня на опушке, или в полиции письмо с записью нашего разговора. Какого разговора? Да того самого, где ты предлагаешь мне убить твоего конкурента и сумму озвучиваешь, которую готов заплатить за убийство.

Вяхирев сперва не поверил, но Вася доказал, что лохом его не назовешь. Он и правда подстраховался и записал разговор на пленку. Вяхирев понял, что попал к Васе на крючок. На встречу он приехал, деньги привез, только отдавать их не спешил. Он обвинил Васю в нечестной игре и потребовал отдать пленку. Вася заявил, что пленка — это его страховка, и отдаст он ее только адвокату, если его за убийство Чалого заметут. Тут Вяхирев не выдержал, выхватил из-под сиденья молоток, который всегда возил с собой, и ударил Васю по голове. Молоток вошел так легко, что Вяхирев не сразу понял, что произошло. Когда тело Васи начало валиться набок, он подхватил его на руки, выбив при этом молоток из раны. Кровь потекла густым потоком, запачкав салон мини-кара и одежду самого Вяхирева.

Кое-как он вытащил труп из машины, стянул с тела куртку, обмотал ею голову и потащил в дом. Вяхирева трясло то ли от страха быть пойманным с трупом в руках, то ли от ужаса от содеянного. Передвигался он с трудом, останавливаясь каждые пять минут. Через пролом в заборе, который ему показывал сам Вася, затащил труп во двор, затем добрался до сарая, втащил труп туда, бросил у порога и поспешил обратно. В тот момент и видел его Миньков. Вяхирев вылез из пролома, озираясь по сторонам, добрался до машины и, не зажигая фар, уехал.

На трассу сразу выезжать не стал, сообразил, что весь в крови. Снял одежду, положил ее в пакет, прикрыл сиденье автомобиля старым пледом и поехал в рыболовный домик. Там запихал одежду в печку, подпалил и пошел мыть машину. Оттер кровь настолько, насколько смог, тряпки, которыми машину мыл, бросил в печь. Но печь затушил, решив приехать позже и завершить начатое. Сейчас же пора было возвращаться в город, чтобы в офисе не хватились.

Следующую ночь Вяхиреву пришлось провести в доме Васи Шило. Пленки при нем не оказалось, пришлось искать. Не оставлять же ее в доме, где рано или поздно обнаружат труп? Но найти пленку ему не удалось. Еще дважды он возвращался в дом Васи и искал, искал, искал, только все безрезультатно. В итоге пришел к выводу, что пленку Вася держал в другом месте и искать ее бесполезно. Каким-то образом он убедил себя, что сама по себе пленка ему не страшна. Имени его Вася не называл, а по голосу идентифицировать человека можно только в том случае, если он у тебя по делу проходит. Вяхирев же был уверен, что ни с Чалым, ни с Васей Шило связать его никому в голову не придет.

Мини-кар он смог отогнать в мойку только спустя три дня. Вернуться в дом, чтобы окончательно сжечь одежду, и того позже. Когда ночью Валера Жаворонков устроил в офисе спектакль, до Вяхирева не сразу дошло, что этот визит может быть как-то связан с убийством Васи. Только под утро, после бессонной ночи, он пришел к такому выводу. Как и предполагал Гуров, Вяхирев изъял пленки из камер видеонаблюдения и показал их брату.

Тот сразу узнал оперов-важняков и потребовал от брата объяснений. Вяхирев от ответа ушел, заявив, что понятия не имеет, что нужно было людям из отдела по расследованию убийств в его офисе, и быстренько от брата сбежал. Правда, вдогонку брат успел предупредить, что пусть, мол, не рассчитывает, что он станет его от «мокрухи» спасать. Вяхирев и не рассчитывал. Домой вернулся, забрал мини-кар и помчался в Чиверево. Там он собирался сжечь не только одежду, но и машину. Поджечь все скопом, и дело с концом. Мало ли вандалов по миру ходит, кто подпалил, он без понятия.

Довести начатое до конца помешал визит Гурова и Крячко. Как только Вяхирев их увидел, сработал инстинкт, и он побежал. Понимал, что далеко не убежит, и все равно бежал. Теперь, когда все открылось, он видел, сколько ошибок успел наделать. Зачем молоток сохранил? Боялся, что по рукоятке вычислят. Молоток этот ему в подарок брат преподнес. Именной молоток, с инициалами на рукоятке. Выбросил бы в воду, не было бы улики. Так нет, не выбросил.

И от одежды мог сто раз избавиться, и от машины, а все тянул, откладывал на потом. Вот и дооткладывался. С деньгами тоже засада. Деньги он в домике держал. Зачем? Есть ведь банки, так нет, распихал по всему дому, пока собирал, полиция приехала. Не нужно было время на поиски сбережений тратить, глядишь, и успел бы сбежать. Выложив всю историю, Вяхирев еще долго сокрушался по поводу своих ляпов, но ни одного слова сожаления о том, что двух человек лишил жизни. Сожалел ли он вообще об этом? Видимо, нет.

Получив подпись под признательными показаниями, Гуров отправил Вяхирева в камеру следственного изолятора. На пару минут забежал к генералу, отчитался о завершении расследования и сразу поехал в Перовское отделение полиции. По дороге позвонил следователю Вакулову, велел ждать его приезда и готовить документы на перевод подозреваемого Вяхирева Алексея в СИЗО при Перовском отделении. Кто такой Алексей Вяхирев и почему Вакулов должен забрать его к себе, Гуров обещал объяснить при встрече, так что следователю не оставалось ничего другого, как подчиниться приказу.

Приехав в Перовское отделение, Лев первым делом зашел к Демину и с порога выдал:

— С тебя пузырек, бездельник.

— Не понял? — искренне удивился Демин. — Почему это я бездельник?

— Первая часть фразы тебя не смутила, — заулыбался Лев, — это