— Ты что там прочитал? — спросил Стасик.

— Там Гена написал мне, что и как… чтобы техника сработала… Разве упомнишь всё? — Вова спрятал бумажку в карман и быстро сказал: — Через три секунды взлёт!

Лайнер вдруг пустил тугую струйку дыма, в нём что-то стукнуло, зарокотало, раздался жаркий протяжный свист, и под возгласы ребят он легко побежал по тротуару, по расчерченным мелом «классам», по грязным следам каблуков, потом оторвался и плавно взмыл в воздух. Вспыхнул, как зеркало, на вираже и понёсся над обширным двором и спортплощадкой, набирая высоту. За ним стлался прозрачный след. Вот он уже выше тополей, вот он перелетел территорию школы и понёсся над проезжей улицей с троллейбусами и грузовиками.

Ребята, задрав головы, следили за ним.

И молчали.

От радости. От восхищения.

На дворе стало тихо-тихо.

— Пропал! — сказал Боря. — А какой был лайнер!

— Вернётся, — спокойно ответил Вова. — Только освободите посадочную полосу, а то у него допуск точности — два метра.

Ребята отхлынули в сторону и освободили такое пространство, что, наверно, мог бы сесть и настоящий самолёт. «Ведь врёт же, врёт! — подумал Боря. — Или он волшебный? Или там, как и в подводной лодке, сидят малюсенькие человечки? Ведь врёт же…»

Вот лайнер исчез из виду.

Боря вдруг почувствовал странное облегчение: улетел… Никому теперь не достанется. Не так обидно. Как бы он завидовал Глебу, если бы тот получил и лайнер!..

Ребята не спускали с неба глаз, а Боря, сунув руки в карманы, стал расхаживать но двору, по первой мягкой травке.

— Летит, летит! — закричала вдруг Наташка, запрыгала, и по глазам Бори полоснуло пламя её пальтеца.

Он вскинул голову.

С другой стороны, совсем не оттуда, куда смотрели ребята, появился лайнер: легко, с жарким свистом скользил он в яркой синеве неба.

Вернулся…

Из-под ладони, чтобы не мешало солнце, следил Боря за полётом. Вот лайнер почти над ними. Метрах в двадцати. И здесь случилось что-то странное: в лайнере вдруг откинулись носовой и фюзеляжный отсеки, откинулись ровно на секунду, чтобы с силой выстрелить вверх какими-то тёмными комочками, и снова закрылись. А тёмные комочки вдруг превратились в разноцветные, парашютики.

Под куполами на тоненьких стропах раскачивались человечки, ветер нёс их чуть в сторону. Ребята с криком бросились ловить их. Бросился и Боря.

— Катапультой? — спросил Андрей. — Здорово придумано!

Боря, не дожидаясь, пока парашютисты спустятся, стал прыгать и на лету хватать их — одного, второго, третьего. Толкнул плечом Наташку — будет знать! — и перехватил четвёртого, летевшего в её ладони человечка.

А когда все парашютисты были расхватаны, лайнер уже стоял на тротуаре и над ним таял прозрачный дымок.

— Ничего, — сказал Андрей, — честное слово, ничего! Ох и Геннадий у тебя!

— Он не считает эту модель очень удачной, — пояснил Вова, — он хотел отработать полную безопасность при полёте. В каждом кресле личная катапульта.

Вова нагнулся, открыл в фюзеляже дверцу, и на его ладонь выбежали три синевато-чёрных жучка.

«Так вон оно что, — понял Боря. — Без жучков ты не мог!»

— Живы, молодцы! — Вова потрогал упругие усики, улыбнулся и, оглядев жучков со всех сторон, подбросил их вверх.

Жучки раскрыли крылья и улетели.

«Эх ты, собаковод, ёжиковод, жучковод! — подумал Боря. — Далеко ж тебе до брата!» И всё-таки Вова был ничего мальчонка и к Боре относился лучше других; ну, не так, как Наташка, но, в общем, хорошо.

Боря успел схватить шестерых парашютистов — маленьких, тяжёленьких, вроде бы из свинца, человечков. За спинами у них были прикреплены раскрытые зелёные ранцы, в них-то и были парашюты. Сшитые из тончайшей шелковистой ткани, они приятно скрипели в пальцах. А если спрятать одного? И не успел Боря до конца додумать, надо ли это делать, как быстро скомкал в руке один парашютик, отвернулся от ребят и вместе с человечком незаметно сунул в карман. У него не будет, никогда не будет этого лайнера, но парашютист всё-таки останется. Не так обидно хоть…

— Давайте их сюда, — сказал Андрей и стал собирать парашютистов, подсчитывая: — Одиннадцать… Четырнадцать… У кого пятнадцатый? У кого?

Боря молчал. Кровь прилила к его щекам. Что делать? Отдать? Выбросить? Признаться? Нет, теперь нельзя… Ещё хуже будет…

— Может, куда-нибудь завалился? — спросила Наташка.

Ребята бросились искать парашютиста.

— Не у тебя? — Андрей посмотрел на Борю.

— У меня. Где ж ещё? — ответил Боря и сам удивился своей дерзости и находчивости.

Глава 5

Клятва

Андрей понял — не у него, и Боря почувствовал себя ещё увереннее. Куда делась его робость? Он не узнавал себя. Вдруг он вспомнил про Глеба и тут же отыскал его глазами. Глеб стоял, прислонившись к кирпичной стене школы, ещё более грустный и кислый. И не скажешь, что утром звонил он ему и так бодро говорил про кинокамеру — фильмы снимать будет!

Огорчается, что лайнер не его? Хитрости не хватает на этот раз?

Борю прямо распирало от уверенности.

Он подошёл к Глебу:

— Ну как лайнер? Так себе?

— Уйди, — сдавленно сказал Глеб, и одно веко у него заморгало.

Боря даже чуть испугался:

— Ты что?

— Отстань.

Воображает, гонит! Боря из-за него столько мук терпит, а ему хоть бы хны…

«А что, если самому… — вдруг подумал Боря, — самому добыть этот лайнер? Нет, не получится… Но ведь он не пробовал! Надо же когда-нибудь решиться превозмочь себя!»

— Ты… ты хотел бы иметь такой? — шёпотом спросил он у Глеба.

— Стукну, — выдавил Глеб.

«Конечно, хотел бы!» — подумал Боря и отошёл от Глеба: он и в самом деле мог запросто — и почище Андрея — двинуть кулаком в челюсть или в живот; он не разбирался — куда. Только Андрей дрался редко, и при всех, и взрывался, как бомба, а Глеб — спокойно, исподтишка. Этого не знали в классе, а Боря сам видел, как однажды Глеб колотил за что-то в подворотне своего дома одного мальчонку. Глеб и раньше, до случая с лодкой, ни с кем не дружил, а теперь и подавно. Ходил в школу и домой один и