В Сан-Франциско, а точнее в Окленде, у нас было намечено несколько представлений.

Первое — вечером в воскресенье восемнадцатого июня прошло неплохо, но без особого ажиотажа, в зале даже оставались свободные места. В понедельник — день, когда люди, по опыту, не слишком охотно идут в цирк, был выходным, и я снова отправился в Сан-Франциско.

Недавно оказалось, что я подрос ещё на пару сантиметров за время, проведённое в Штатах. Пришлось даже купить новые джинсы, потому что старые уже болтались в районе щиколоток. Кроме джинсов, я под руководством Рэйчел изрядно разнообразил свой гардероб («молодой человек твоих лет должен не только джинсы таскать, но и нормальные брюки!»), так что теперь рассекал по Сан-Франциско в мягких серых брюках, светло-коричневом летнем пиджаке до середины бедра, жёлтой рубашке с широким отложным воротником, шёлковом шейном платке и удобнейших коричневых мокасинах. Как там у любимого Александра Сергеевича?

Вот мой Онегин на свободе;

Острижен по последней моде,

Как dandy лондонский одет —

И наконец увидел свет.

Почти про меня. За исключением стрижки, — волосы я не стриг, и теперь мою голову украшала художественно растрёпанная тёмно-русая шевелюра приличной длины, которая явно давала понять, что её владелец не чужд мира искусства. В данном случае — цирка, хе-хе.

Добавьте к этому тёмные усики, оттеняющие верхнюю губу, а также уверенный и даже нагловатый взгляд, и вы получите молодого человека лет шестнадцати, не меньше — сына не бедных, а возможно и весьма известных родителей, цепляться которому себе дороже. Кому бы то ни было. Разве что гомикам в районе Кастро стрит, но туда я благоразумно не ходил.

Ровно в десять утра вторника, двадцатого июня, войдя в орно и набросив «туманный плащ», я сидел на зелёной лужайке в центре парка Золотые Ворота, подстелив прихваченный для этой цели плед. Я видел всех. Меня — никто. Правда, отпущенная погулять на свободе лохматая собачка породы терьер сделала попытку меня обнюхать и подружиться, но я послал ей волну тревоги, и она, не оглядываясь, быстренько вернулась к своей хозяйке, которая уже выглядывала её из-под ладони, стоя на парковой дорожке.

Двадцать минут. Столько времени я отвёл сам себе и Петрову с Башировым. Они утекли, никто не появился. Я вышел из орно, предварительно убедившись, что в мою сторону никто не смотрит, поднялся, подобрал плед и покинул парк.

В среду, во время тренировки, сорвалась с трапеции Венди. Я не видел, как это произошло, — только вернулся из Сан-Франциско и переодевался у себя в трейлере, когда услышал за окном тревожные крики и топот ног.

— Веди! Венди разбилась! — донёсся до меня крик Рэйчел. — Кто-нибудь, бегите к Питу и вызывайте «скорую»!

Питер Брейли держал забегаловку с телефоном, пивом, кофе и немудрёной, но вкусной едой рядом с нашим шатром, и все цирковые с ним познакомились ещё в самый первый день.

Я быстро натянул джинсы, сунул ноги в кроссовки, выскочил из трейлера и побежал в цирк.

Венди лежала на сцене без сознания, будто сломанная кукла, брошенная злым и капризным ребёнком. Острая жалость, кольнула мне сердце. Всё-таки, несмотря на все различия, между нами была связь, и я был благодарен ей за многое. Рядом с Венди на коленях стоял Фрэнк и всхлипывал, прижав ладони к лицу:

— Она умерла… о, боже… она умерла…не может быть….как же так…

Чуть поодаль, тревожно перешёптываясь, стояли ещё несколько человек из труппы.

Своего врача у нас не было — слишком накладно. В простых случаях (вывих, ушиб, порез, скачок давления, ОРВИ) его заменял Мэт, который в молодости закончил какие-то медицинские курсы и даже, по его словам, одно время работал на «скорой». Но сегодня Мэта не было, — он с раннего утра умчался по каким-то делам в Сан-Леонардо и до сих пор не вернулся.

Одним прыжком я вскочил на сцену, опустился рядом с Венди на колени.

— «Скорую» вызвали?

— Том побежал к Питу, — сообщила Рэйчел.

— Отлично. Рэйчел, прошу, уведи Фрэнка и дай ему валерьянки или джина, он своими рыданиями меня отвлекает.

— Фрэнк, пойдём, дорогой, пойдём, всё хорошо, — Рэйчел обняла Фостера и увела его к себе за кулисы.

Я ощупал руки-ноги Венди.

Холодеют, плохо.

Вошёл в орно.

Бледно-жёлтая, с неприятными серыми разводами аура медленно, но верно уменьшалась и тускнела на глазах. Так гаснет огонь в брошенном костре. Так высыхает речка Кушка под безжалостным туркменским солнцем. Так умирают люди.

Э, нет.

Левую руку ей на лоб — влить энергии. Да побольше, чтобы продержалась какое-то время, пока я разберусь, в чём дело… А, вот оно. З-зараза. Сломаны два шейных позвонка — пятый и шестой. Со смещением. Повреждён спиной мозг. Как говорят в народе, Венди сломала шею. Ничего, помнится не так давно со мной была похожая история. Справился.

— Диванный валик, одеяло, пакет со льдом! — потребовал я. — И побыстрее!

Пока бегали, я слился с аурой Венди, зарастил повреждения в спинном мозгу. Потом подложил ей под голову валик и пакет со льдом, укрыл одеялом. Убрал смещение, зафиксировал позвонки и не убирал руку, пока не приехала «скорая».

Потом мне сказали, что ехала она чуть ли не полчаса — пробила колесо за две мили до нас. Пришлось ждать вторую машину, которая тоже не сразу смогла откликнуться, потому что была занята на другом вызове. В общем, времени прошло немало. Все перенервничали, чуть не выпили весь джин у Рэйчел, но та вовремя вспомнила, что вечернее представление должно состояться «при любой погоде» и перекрыла краник. А тут и «скорая» нарисовалась. Я как раз успел к этому времени полностью вернуть Венди к жизни, погрузить её в глубокий целительный сон и запустить процесс регенерации костной ткани на полную.

Молодым ребятам-парамедикам со «скорой» я сообщил о своём диагнозе.

— Откуда знаешь? — с подозрением спросил один из них.

— Она мне шепнула, что на шею упала, — сказал я. — Вы, главное, её не будите. Пусть спит.

— Разберёмся, — сказали парамедики.

После того, как Венди увезли, я почувствовал резкий упадок сил. Немудрено — слишком много их отдал.

Ушёл в свой трейлер и вырубился. Проснулся ближе к вечеру — жутко голодный, но восстановившийся. Обед давно прошёл, до ужина было далеко. Поэтому я отправился к Питу, где заказал жареные колбаски с картофельным салатом, кусок яблочного пирога и большую