Геринг усердствовал пуще всех и был награжден за это. Когда все ушли, оставив его с фюрером тет-а-тет, Гитлер голосом капризного подростка сказал:

— Ты заметил, Генрих, Браухич почти меня не уговаривал? Я знаю, почему. Он был бы рад передать Германию в руки плутократов и большевиков. Да-да, я знаю это! Но я еще здесь, я с моим народом, и я не допущу этого. Ты один, с кем я могу поговорить откровенно. Да-да… Я ценю это в тебе, Герман, и я буду предлагать тебя своим преемником, хотя, ты и сам это знаешь, очень многие из старых камрадов против тебя. Они считают, что ты недостаточно честен. Но я вижу, как ты неустанно работаешь для торжества моих идей.

Геринг, насколько позволял ему живот, склонился перед фюрером. Сейчас он был готов даже поцеловать ему руку, так ликовало его сердце. Цель близка, и фюрер не вечен. А там он сам поищет путей, чтобы приблизиться к канцлерскому креслу. Тогда пусть берегутся все недруги! Он их заставит ползать на коленях и лобзать его башмаки! А Гиммлера в первую очередь.

Да, Гиммлер… Если он найдет что-нибудь в биографии Эккерта… А что там можно найти? Ведь Фриц все время перед глазами Геринга. Арест Эккерта — это позор и провал Геринга. Никто из приближенных к рейхсмаршалу людей не был столько лет подряд рядом с ним. Год назад Геринг просил о праве присвоить Эккерту какое-либо военное звание, хотя бы полковника для начала. Однако фюрер неизвестно почему воспротивился.

— Если мы будем присваивать звания тем, кто ни одного дня в жизни не был солдатом, мы подорвем в германском народе уважение к этой благородной профессии, — сказал он.

И Эккерт так и остался советником.

Геринг велел принести ему записи телефонных разговоров Эккерта. Стоковски положил перед ним два листка. Скучая и позевывая, рейхсмаршал прочел все, что говорил Эккерт со своими собеседниками в течение вчерашнего дня и сегодня с утра. Чепуха… Гиммлер играет какую-то подлую игру. Уж не думает ли он сам занять место преемника фюрера? Это было бы смешно. Впрочем, кто знает, какие мысли гнездятся в голове этого слизняка? Маккиавелли по сравнению с ним — добродушный ученик воскресной протестантской школы. Но до голосования Гиммлер держит его в руках. Даже простой намек на то, что в ближайшем окружении рейхсмаршала работает агент иностранной разведки, способен вывести Гитлера из себя. А как потом повернется дело — предполагать трудно.

Нет, все же правильно сделал Геринг, что приказал не допускать к себе Эккерта. Мало ли что! В конце концов, кто такой Эккерт? Чиновник, которых около рейхсмаршала сотни. И если ради каждого ставить под удар достижение великих целей… Вчера, в отсутствие Эккерта, Геринг велел гауптману Вольцу провести обыск в кабинете советника. Вольц, возглавлявший секретную службу министерства, собственноручно обшарил сейфы и ящики стола Эккерта, ничего не нашел. Геринг посоветовал составить акт обследования и приказал секретарше информировать Вольца обо всех отлучках шефа.

Адъютант доложил о приходе полковника Беппо Шмида. Геринг разрешил ему зайти. Встревоженный Беппо пулей влетел в кабинет:

— Господин рейхсмаршал! Этот Эккерт… Возмутительно!..

Геринг поднял руку.

— Говори по порядку, Беппо. Что с тобой сделал Эккерт?

Беппо не находил места своим рукам.

— Он остановил меня в холле и на глазах у всех стал говорить мне всякую чепуху. Меня взяли на заметку двое парней Больца. Они занесут меня в свой протокол, а потом начнутся неприятности с гестапо. Эккерт удерживал меня при себе чуть не насильно! Он схватил меня за рукав мундира — не мог же я публично вырываться!

Геринг расхохотался.

— Он молодец! Тебе наука, Беппо. Нечего бродить поблизости от поднадзорных. Я же давал тебе письмо из гестапо. Надо было сделать вывод. Как ты считаешь, Эккерт догадывается, в чем дело?

Беппо пожал плечами.

— Наверное. Он встревожен. Но что же будет со мной, господин рейхсмаршал? Я ожидаю медаль «За заслуги», а тут вот какая история…

Геринг хлопнул его по плечу.

— Иди работай, Беппо. Иди и ни о чем не волнуйся. Будет тебе твоя медаль.

Просматривая бумаги, Геринг думал о том, что, может быть, стоит поговорить с Эккертом. В конце концов выяснить у него, что за история была с этими долларами и фунтами? Может быть, придется оправдываться перед фюрером, так хорошо было бы найти какое-либо иное толкование поступкам своего чиновника, чем это сделает Гиммлер. Однако боязнь обвинений рейхсфюрера СС в пренебрежении своими обязанностями и в сговоре с преступником не позволила Герингу сделать этот шаг. Он решил остаться сторонним наблюдателем надвигающихся событий…

Заканчивался день двадцатого октября.

4

— Алло, парень!

Пауль обернулся. Перед ним, покачиваясь с носка на каблук, засунув руки в карманы длинного плаща, стоял Зауэр.

— Не ждал?

Пауль торопливо вытирал руки куском пакли. Зауэр обошел вокруг машины, похлопал ее по натертому до блеска крылу, сказал уважительно:

— Стараешься? Ладно, бросай все это дело и ко мне в машину. Есть разговор.

Пауль загнал «мерседес» в гараж, набросил на плечи куртку и вышел за ворота. Знакомый «оппель» стоял чуть поодаль, у противоположного тротуара. Зауэр сидел на месте шофера. Качнув головой, он распахнул перед Паулем дверцу.

— Садись!

Он отъехал метров сто и заглушил мотор.

— Не люблю разговаривать на ходу. Так вот, Крейчке, наступил день, когда ты можешь показать все, на что способен. Ты должен сегодня же запрятать в усадьбе вот этот чемодан. Там рация английского производства, шифровальные таблицы и прочая чепуха. Мы должны знать, где все это будет. Завтра в одиннадцать часов я приезжаю сюда с обыском и нахожу все это хозяйство. Потом я еду в министерство и с шумом беру твоего шефа… Главное, с шумом — так приказал группенфюрер. Ты получаешь за это чин ротенфюрера СС и пятую часть стоимости всего, что есть у Эккерта. Это немало, поверь мне. Ну как, ты доволен?

Пауль почувствовал, как ужас сдавливает ему горло. Вот что они задумали! Видно, крепко кому-то мешает Эккерт, что решили свалить его с помощью провокации. А фактов нет. Торопятся. Что же делать? Если отказаться, то он уже не вернется домой: Зауэр не выпустит его из машины. Надо соглашаться, брать чемодан, а там еще есть время, чтобы решить… Зауэр не сводит глаз с его лица. Вот и доигрался с гестаповцами.

— Ладно… согласен. Только мне бы еще и машину. Привык я к ней.

Зауэр,