На этот раз ошибки быть не могло. За стеной, всё в том же месте, где и в прошлый раз, кто-то стоял! Это уже был не подозрительный шорох, а вполне отчётливый хруст, какой раздаётся под ногами, когда наступаешь на мелкие камни.

Мы рванули к выходу одновременно с топотом за стеной. Неизвестный, который подслушивал наш разговор, понял, что был обнаружен — и со всех ног рванул прочь. У меня мелькнула мысль, что надо попробовать его рассмотреть через дыры в стене, когда он убежит подальше… Но пока я решал — и сам, вслед за Вавасем, успел выбежать из отделения.

Вокруг шумела рыночная площадь. Сновали люди, зазывали покупателей торговцы… И никто не бежал прочь, стараясь скрыться от нас. Неизвестный, сумевший подслушать наш разговор, добрался до толпы и перестал бежать. И теперь отличить его от других посетителей рынка было невозможно…

— Я опрошу торговцев!.. — отдышавшись, проговорил следователь. — Спрошу, кто и кого видел! И давай, знаешь что… Давай я сам тебя в лагере навещу! Ну к чёрту это отделение… Никакой секретности!..

— Договорились! — кивнул я.

На душе было гадко… Я ощущал грядущие неприятности, но пока не мог понять, чего конкретно ждать. Моя пятая точка буквально кричала о том, что наш разговор не просто подслушали, но и выводы сделали. Но что такого важного мы могли в этом разговоре сообщить? Ну, кроме того, что Ольша может быть жив…

Впрочем, и этого достаточно, чтобы за голову схватиться. Группы разведчиков как раз ушли на север и северо-восток. А значит, тот, у кого глаза на нужном месте, сумеет вычислить направление поисков. Конечно, я не озвучил этого Вавасе, но иногда даже говорить необязательно.

А ведь я тоже так могу! Могу сделать выводы, могу проверить догадки…

— Вавась! — позвал я полицейского, который не успел далеко отойти. — Можешь уточнить, не покупал ли Ольша перед смертью большого количества мяса на рынке?

— Так ведь… Твоя же группа мясо продаёт! — удивился Вавася.

— У своих я спрошу. Но есть ещё одиночки, которые приторговывают мелкой добычей. Опроси, кого сможешь, ладно? — снова вернулся я к своей просьбе.

— Не верю я в твою версию… Но для успокоения души опрошу. И парням скажу поспрашивать, — кивнул Вавася.

— Спасибо!

Первое подтверждение своим догадкам я получил уже очень скоро. Два новичка, стоявшие за прилавком нашей группы — Опт и Краснова — подтвердили, что Ольша в последнюю неделю перед смертью покупал большие объёмы мяса. Говорил, что для мэрской столовой. Часто брал не самый свежий товар, но со скидкой.

Но зачем этим заниматься именно Ольше? Как будто там других сотрудников нет… И уж тем более, зачем в столовую, где сам обедаешь, брать не слишком свежее мясо? Не знаю, как для того же Ваваси, а для меня это было очевидно! И полностью укладывалось в мою версию произошедшего.

Конечно, эта версия была шита белыми нитками… Всего лишь мои догадки. И это не очень правильно — пытаться найти этим догадкам подтверждение. Ведь если долго искать, найдутся доказательства любой, насколько угодно ошибочной версии. Хоть какие-то да обнаружатся. А если нет — всегда можно натянуть сову на глобус, пусть даже сломается и глобус, и сова.

С другой стороны, эта версия была единственной, которая объясняла все странности. Впрочем, я понимал и то, что лишь обнаружив живого здорового Ольшу, смогу с полной уверенностью утверждать, что был прав.

Вавася обещание не выполнил: в лагерь к нам так и не явился. Но я не обиделся. У меня и без того хватало дел. И у полиции тоже. Так что до вечера я был занят делами группы и почти перестал волноваться о том, что произошло…

Спать я ложился со спокойным сердцем и твёрдой уверенностью, что наверняка опережаю преступников в своих догадках.

Дневник Листова И. А.

Сто семьдесят шестой день. Утро с учениями было значительно лучше!

— Вано! Вано, проснись! — я открыл глаза и уставился в потолок.

В мою дверь настойчиво барабанили, а голос был не слишком знакомым. И, возможно, это была лишь месть со стороны соседей за вчерашнюю побудку… Но почему-то внутри всё сжалось в ожидании плохих новостей.

Быстро натянув одежду, я добрался до двери. На улице было раннее утро, и все нормальные люди в такое время просто обязаны были спать. Однако же полицейский Пробка не спал: стоял у моей капсулы. И явно был встревожен.

— Наконец-то! — обрадовался он, увидев меня. — Вано, извини, что разбудил, но Вавася сказал тебя срочно позвать!

— Что случилось? — растирая глаза, спросил я. — И куда идём?

— Да вроде ничего критичного не случилось, — пояснил Пробка. — Я, честно, не понимаю, почему позвали тебя… Да, убийство, конечно… Но ведь обычного «трупаря» вальнули! Ты-то тут при чём?

Пробка всё говорил, говорил… А у меня внутри будто колючий шар поселился. Стало даже как-то сложнее дышать: приходилось напоминать себе «вдох-выдох». И душу всколыхнуло вчерашнее предчувствие беды.

— Кого убили? — спросил я севшим голосом.

Возможно, он просто был хриплым со сна. Такое бывает. Но Пробка как-то сразу замолчал, а затем ответил совершенно серьёзно:

— Да трупаря… Ну, знаешь… — он попытался, видимо, донести до меня смысл, который другие жители города вкладывали в это слово, но я его прервал:

— Знаю!

— Ну вот… Сегодня ночью кто-то её убил, — кивнул Пробка.

— Звали её как? Верка Вонючка? — спросил я.

— Д-да… А ты как догадался? — удивился полицейский.

— Веди давай! — хмуро приказал я, не став отвечать. — Пошли!

— А как ты узнал? — Пробка двинулся к выходу, но не перестал любопыствовать.

— Много будешь знать, скоро состаришься! — отрезал я. — Потом тебе Вавася расскажет, если посчитает нужным. Надо Лену разбудить…

Парень обиделся и замолчал. Но мне было глубоко плевать на его обиды. Мне самому было обидно и гадко на душе… Может, Носова — и трупарь, но она нам помогла. А то, что её убили сразу после того, как кто-то подслушал мой с Вавасей разговор, вряд ли было простым совпадением…

Дневник Листова И. А.

Сто семьдесят шестой день. Муки совести

Отчёт Лены об осмотре тела мы с Вавасей слушали в моей капсуле. Снаружи бегал Русый, которому был дан однозначный приказ: никого к капсуле не подпускать. Лена-то пробилась с большим трудом…

— В общем, смерть наступила где-то в середине ночи, — сказала девушка, получив от меня кружку с отваром. — Но перед смертью её…

— Пытали? — уточнил я, когда пауза затянулась.

— Пожалуй, да, Вано! Её пытали, — кивнула Лена. — Может, не слишком умело. Но жестоко… И, если честно, за такое я бы прибила!

— Как бы эти ребята сами не прибили ещё кого-нибудь… — хмуро заметил я.

— Вы их найдёте? — спросила Лена, но не дождалась ответа и спросила ещё раз, теперь уже обращаясь лично ко мне: —