В номере пахло политурой для мебели и свежими цветами. Он нашел на обеденном столе пульт и включил спортивный канал, по которому шла игра между «Янки» и «Девил Рейз». Ха-ха, «Девил Рейз» вели с перевесом в два очка! Хорошо бы позвонить Джерри и сообщить ему об этом… Желание, что и говорить, неправедное, но подобный поступок, несомненно, доставил бы ему удовольствие, так что совсем уж неправедным оно быть не могло.

Он порылся в шкафу в поисках чего-нибудь легкого. Увы, в поездку он взял рубашки с длинными рукавами, все тех цветов, которые принято называть «немаркими», три пары брюк, все черные, да два темно-синих клубных пиджака. Что ж, он по-прежнему одевался как полицейский — наверное, и в гроб его положат в таком вот прикиде.

Всю выпивку обслуга из бара убрала, заполнив его «Эвиан» и диетической колой. Какое внимание! Он налил себе минералки и улегся на кушетку. Игра в самом разгаре, и — на тебе! — реклама собачьей еды, потом моторного масла. Сегодня без нее телевидению просто не выжить… А вот реклама светлого «Будвайзера» — в ней участвуют два знаменитых бейсболиста, один из которых в прошлом преступник. Дома он слушал трансляции с игр по радио, а телетрансляций старался по возможности избегать.

«Янки» вроде бы сравняли счет, но «Девил Рейз» все-таки удалось вырвать победу. Джерри наверняка сейчас просто с ума сходит. Валентайн прошел в спальню и позвонил Мейбл.

— Он уехал, — сообщила соседка. — Улетел двенадцатичасовым рейсом. Сказал, дела есть. Замечательный молодой человек, Тони, не понимаю, почему ты его не любишь.

— Как-нибудь за молочным коктейлем я тебе расскажу, — пообещал Валентайн, укладываясь на мягкий матрас и изучая собственное отражение в потолочном зеркале. — Мейбл, хочешь — верь, хочешь — не верь, но у меня тут зеркало над кроватью.

— Наверное, это очень приятно — иметь возможность бриться лежа.

— Один-один! — признал Валентайн. — Спасибо, что ты о нем позаботилась.

— Это было совсем не трудно. А знаешь, он ест совсем как ты.

— Руками, что ли?

— Нет! Я имею в виду его отношение к еде. Похоже, у вас в доме принято было относиться к еде всерьез. А как ты там проводишь время, приятно?

— Бывает и хуже.

— У тебя голос что-то не очень веселый. Они тебе платят?

— По-королевски, — ответил он.

— Вот и не ной.

— А кто ноет?

— Да ты, по-моему, собрался пожаловаться на судьбу. Я тут посмотрела в газете погоду — оказывается, у вас там в Вегасе вчера стояла страшная жара.

— Сухо и жарко. Ты мою птичку кормить не забываешь?

— Кормить… — Мейбл запнулась. Потом неуверенно сказала: — Но ведь у тебя нет птички!

— Вот я тебя и поймал! Слушай, я тут получил твое сообщение. Так ты написала новое объявление вместо того?

— Конечно. Я час назад отправила его на факс твоего отеля.

— Уже отправила? — Валентайн сел и посмотрел на телефонный аппарат: лампочка, которой следовало мигать, если б в его отсутствие пришло какое-то сообщение, не светилась. — А мне от портье никто не звонил. Слушай, я сейчас повешу трубку и проверю. Если факс не дошел, я тебе перезвоню.

— Мне с этим новым текстом Джерри помог, — сказала Мейбл.

Он поплотнее прижал трубку к уху. Насколько он знал, его Джерри никогда никому не помогал.

— Повтори-ка!

— Ну, он высказал концепцию. Твой сын очень умный молодой человек. Это объявление пока что у меня лучше всех получилось.

— Что, даже лучше, чем объявление «Татуированный мужчина ищет татуированную женщину», опубликованное в религиозном разделе?

— В миллион раз лучше!

— Тогда его обязательно надо прочитать.

Попрощавшись, Валентайн надел туфли — при этом он пытался представить себе, как Джерри сочиняет объявление. Может, встреча с Мейбл и была той самой дозой реальной жизни, в которой так нуждался его сыночек? Во всяком случае, эта встреча явно пошла ему на пользу.

Он прошел в гостиную и принялся искать пластиковую карточку-ключ от номера. И в этот момент из кухни вышел человек в ковбойской шляпе и навел прямо на него «Магнум» тридцать восьмого калибра. Человек был высок, широкоплеч, со светлыми длинными волосами и глазами холодными, как лед.

— На колени! — скомандовал ковбой.

Валентайн опустился на пол. Плитка была холодной, и ощущения не из самых приятных. Ковбой полез в нагрудный карман.

— Узнаешь?

В руке он держал ту самую фотографию с медового месяца.

— Да, — ответил Валентайн.

Зажав уголок фотографии зубами, ковбой разорвал ее сначала наполовину, потом на четыре части. Валентайн наблюдал, как обрывки его прошлого медленно планируют вниз, и вспоминал тот день на пирсе — так ярко, словно это было вчера.

— У меня к тебе сообщение от Фрэнка Фонтэйна, — сказал ковбой.

— Я весь внимание.

Ковбой усмехнулся:

— Фонтэйн просил передать, что у него есть свои люди в каждом штате. Ты знаешь, что это означает, старик?

Валентайн кивнул. Это означало, что буквально в каждом городе страны у него есть свои бандиты, и Фонтэйну надо лишь позвонить, и они сделают все, что он прикажет, не задавая лишних вопросов. Ковбой снова полез в карман.

— А это узнаешь?

На этот раз он достал записную книжку Валентайна.

— Да, — снова ответил Валентайн.

— Завтра ты уедешь из города, — пояснил ковбой. — Если же нет, Фрэнку достаточно сделать один звонок, и кому-то из твоих близких не поздоровится. Усек?

— Усек, — сказал Валентайн.

Ковбой под дулом пистолета препроводил Валентайна в ванную и закрыл за ним дверь. Настенный телефон в ванной был вырван с корнем. Валентайн спустил штаны и проверил трусы — сухо.

— Побудь здесь некоторое время, — приказал ковбой.

— Уж непременно, — ответил Валентайн.

Он натянул брюки и уселся на толчок. Поскольку заняться было нечем, он принялся обдумывать угрозу Фонтэйна. Почему Фонтэйн попросту не приказал пристрелить его уже сейчас? Ответ логичный: сейчас ему невыгодна большая шумиха.

А это означало лишь одно: Фонтэйн намерен нанести «Акрополю» еще один удар.

Через пять минут Валентайн вышел из ванной. Клочки фотографии, на которой они с Лоис были изображены во время своего медового месяца, по-прежнему валялись на полу. Он собрал их и положил в нагрудный карман. Две полоски клейкой ленты — и карточка станет как новенькая.

Он осмотрел номер, просто чтобы убедиться, что ковбой ушел. Потом сел на кровать и постарался выработать решение.

Прежде всего, бежать он не намерен. Если сбежит, с бизнесом придется распроститься и заняться тем, чем убивают