Шрифт:
Закладка:
— Не надо, не надо! — закричала Наёмница (никто кроме нее не кричал). Она потянула руки к небу сквозь царапающие ветки, и вдруг ладоням стало так горячо…
…что она проснулась от боли.
Гадкий сон.
Наёмница выпуталась из плаща и села. Невероятно ярко светила луна, все заливая белым холодным светом. Несмотря на избыточное освещение, Веления и младенец крепко дрыхли неподалеку. Глаза Наёмницы были мокры от слез, несколько слезинок катилось по щекам. Наёмница вытерла их ладонями. Значит, вот как бы оно все было без Вогта…
Ей стало невероятно тоскливо. Они провели с Вогтом не так много времени, и его мягкий, как кроличий пух, голос и белозубые улыбки вызывали у нее лишь раздражение. Однако сейчас Наёмнице отчаянно хотелось вернуть все обратно. Снова побыть с кем-то, кто не считает ее мусором или угрозой — во всяком случае, какое-то время ей казалось, что он не считал. Тому, что произошло в замке Шванн, обязательно должно быть объяснение… обязательно. Он все расскажет и снова станет хорошим.
Но что, если она навсегда застряла в этом мире? Время истекает, она не успеет выполнить поручение Шванн. Тогда мстительная рыжеволосая дрянь прикончит Вогта, а это даже хуже, чем если Наёмница просто никогда его не увидит. «Будь моя воля, — подумала она, — ревела бы сейчас как ребенок». Хотя что, вообще говоря, ей мешает? Эх, все проблемы из-за ее собственной глупости… ну зачем ей так понадобился тот листочек?
— Что это такое? — сонно пробормотала Веления. — Откуда свет?
— Это луна светит как бешеная.
— Нет никакой луны, дура.
Наёмница убедилась в этом сама, просто подняв взгляд к небу. Тогда что же это? Кристалл! Выкатившись из-под ее плаща, пока она спала, он теперь лежал на траве, испуская интенсивный белый свет, серебрящийся и холодный, как лунный. Наёмница поспешила накрыть кристалл плащом и подгребла к себе.
— Не было никакого света, — отрезала она. — Тебе приснилось. Дрыхни дальше.
Но Веления уже спала.
Кристалл бы такой горячий, что почти обжигал. Просто нагревшись о ее кожу, он не смог бы достичь такой температуры. Обернув его краем плаща, Наёмница крепко прижала кристалл к себе. Странная штука. Может, избавиться от него? Хотя кто знает, где он может пригодиться.
***
Наёмница проснулась в омерзительном настроении. Внутри жгло от голода. Живот, казалось, скоро коснется противоположной стороны спины.
— Мне все равно — отберем мы или купим, и сколько ксантрий тебе тогда придется выложить, но сегодня я буду есть! — резко заявила она. — Еда! — она замахала рукой возле лица Велении, хоть та была не менее голодна. — Мне нужна еда!
Веления промолчала и принялась неохотно возиться со своим младенцем. Наёмница зачерпнула воду из реки, придерживая другой волосы, чтобы они не падали ей на лицо и не мешали пить, и тут заметила, что Веления пристально изучает ее висок.
— Попробуй, спроси об этом, — предложила Наёмница и стиснула челюсти.
Веления опять промолчала. «Крыса», — подумала Наёмница и в раздражении запульнула в воду первый попавшийся камушек. Возможно, Вогт и недоумок, но к его присутствию все-таки можно привыкнуть, а к этой дурынде — никогда.
Пока Веления кормила ребенка, Наёмница размотала плечо, которое, странное дело, совсем не болело в последнее время. К ее удивлению, рана выглядела несколько поджившей. Осталось всего два дня, а как отсюда выбраться обратно в замок Колдуна, она все еще не имела ни малейшего понятия. Ну ни малейшего.
Похоже, с молоком у голодной Велении были проблемы. Выплевывая грудь, Младенец возился и ревел. Веления начала орать на него. Визгливый дуэт сводил Наёмницу с ума.
— Перестань вопить, — потребовала она. — Пока ты не заткнешься, он не заткнется. Покачай его, успокой. Если ты поешь, глядишь, и ему потом перепадет.
— Это мой ребенок, — огрызнулась Веления. — Я знаю, что с ним делать.
— Да ну? Тебе давно пора бы знать, что он опять мокрый. Как он до сих пор весь язвами не покрылся, не понимаю.
Веления вознамерилась было спорить, но один злобный взгляд Наёмницы заставил ее захлопнуть пасть и сдернуть с ветки просохшую за ночь пеленку.
— Нам пора выдвигаться, — поторопила Наёмница, когда Веления закончила.
Они встали и зашагали вдоль реки, против течения. Веления на ходу потряхивала младенца. Тот успокоился, похоже, смирившись с тем фактом, что завтрака не будет. Стало тихо и почти сносно. Когда некоторое время спустя Наёмница посмотрела на ребенка, он уже спал. Маленькая мордочка выражала умиротворение и даже показалась вполне симпатичной.
— Как его зовут? — спросила Наёмница, хотя с чего бы это ее заинтересовало.
— Пока никак. Этот второй. Первый умер рано, вот я и решила — незачем мучиться, выбирать имя. Еще и хоронить, если что, придется по обряду. Безымянного же в землю зарыла — и все. Вот доживет до года, тогда и назову.
Наёмница впервые слышала о погребальном обряде. При ней мертвых просто зарывали в землю, обычно побросав в одну яму. «А меня саму, наверное, и зарыть будет некому», — подумала она затем и помрачнела.
— Ты, я смотрю, на надеешься на лучшую судьбу для него.
Веления пожала плечами.
— Время сейчас тяжелое. Вперед не загадаешь. Может, завтра мне его кормить будет нечем.
— Тебе уже сегодня кормить его нечем.
— Или я снова поскользнусь на мокрой грязи и уроню его, как первого, — задумчиво продолжала Веления.
Впереди среди деревьев затемнели деревянные стены.
— Деревушка, — указала Наёмница и ускорила шаг. — Вот где можно купить еды. Если они не совсем нищие.
Веления несмело следовала за ней.
— Стоит ли туда идти? — спросила она. — Там может быть опасно.
— Кто знает? — равнодушно откликнулась Наёмница. — Но надо же нам что-то жрать, так что придется рискнуть.
Она распахнула плащ и вытащила кинжал, чтобы снова подвесить его на пояс, но теперь со стороны спины, где его наличие проще удержать в тайне. Это было неосторожное действие с ее стороны — Веления так и вцепилась взглядом в кристалл, оттягивающий рубашку.
— Значит, мне не приснилось, — сказала она. — Он драгоценный?
— Стекляшка, — буркнула Наёмница. — Ношу как оберег.
Глаза Велении продолжали гореть алчным огнем. Наёмница с намеком приобнажила зубы. Веления отвернулась.
Деревня оказалась совсем крошечной. И, несмотря на недавно обрисованную Веленией картину повсеместного бедствия, бедность здесь не жила. Дома выглядели крепкими и добротными, в огородах росли овощи, в птичниках топтались жирные, ухоженные куры. Веления озиралась, широко распахнув глаза от удивления. Наёмница выбрала тот дом, что выглядел внушительнее остальных, и,
