Шрифт:
Закладка:
Она развела руки, и перед ней прямо в воздухе развернулась диаграмма.
— Первое — это контроль крови, — показала она на первый блок. — Изменение формы, объёма, свойств крови. Если ввести некоторое количество собственной крови в кровоток другого существа, то вы сможете как навредить ему, так и помочь. Например, как я уже упомянула, вы сможете исцелять некоторые травмы, но также нанести ущерб непосредственно по внутренним органам этого существа. На многое вначале не рассчитывайте. Я буду вводить каплю вашей крови в крысу, а вы будете её убивать вашей кровью внутри неё. Второе — кровавая рунопись, чрезвычайно полезное направление. Нанеся определённые знаки, естественно, написанные кровью, в определенной последовательности, вы можете усилить свойства некоторых вещей или придать им новые. К концу года вы должны сделать сами Кровавый Амулет, который должен удержать хотя бы два оглушающих заклятия подряд. И третье — кристаллизация крови, как вы понимаете, кристаллизует кровь. Надо сказать, редко используемое направление магии крови. Хотя кристаллизованная таким образом кровь приравнивается к магическому снаряду. К концу года вы должны будете уметь сделать из своей крови нож, и не методами обычной трансфигурации!
Рассказывала она это с таким упоением, словно готова заниматься этим всю жизнь, а учитывая специфику предмета, у Геллерта закралось сомнение относительно её психического здоровья…
А вот Защита от Тёмных Искусств разочаровала. Преподаватель показывал Красных Колпаков! И объяснял заклинание против них!
— А зачем, профессор? Существуют более универсальные заклинания. Этих существ можно убить: сжечь, растворить в кислоте, да мало ли… Они же не подпадают под уголовный кодекс!
Преподаватель просто подсунул ему оглушённого Красного Колпака. Карлика, похожего на раскормленного садового гнома.
— Продемонстрируй мне убийство, — сказал тот.
— Не вижу смысла, — ответил Геллерт.
— Не знаю, кем ты был дома, но здесь ты щегол! Если хочешь кого-то убить — будь готов сделать это своими руками. Если не хочешь или не можешь, то учи нелетальные заклятия.
Геллерт промолчал. Но обещал не забыть.
Но больше всего он ждал занятий у Лорье.
Кабинет профессора напоминал маггловскую больницу, какую он видел в Омуте Памяти. Также пахло хлором.
Лорье напоминал классического старика. Сгорбленного, медленного, немного жалкого. Огромные очки давали ему какой-то кротовый вид.
— Всё-таки явился? — спросил он.
— Да.
— Может, одумаешься? Некроманты ныне не в чести. Тебя будут все сторониться.
— Я всё решил.
— Ну пошли. В препараторскую. Мы покупаем у магглов трупы, работа неаппетитная. Ты в курсе? Когда магглы строили Панамский Канал, он на треть финансировался продажами трупов рабочих. Большая часть досталась маггловским медицинским университетам, но и нам перепало.
Лорье продолжил дальше.
— Некромантия наиболее известна поднятием мёртвых, — начал он лекцию прямо по ходу движения. — Ничего противоестественного тут нет, в сущности, поднятые некромантом — примерно то же самое, что големы, единственная разница в исходном материале и способе создания. За материал как раз многие моралисты и не любят нас. А что привязка эха души к телу… Это очень высокий уровень, в школе такому не учат, но если очень надо — можно душу и к обычному голему из камня привязать. Некоторые так бегают от смерти — либо в механических, либо в мёртвых телах.
— Разве я не должен начать работать с телами животных?
— Должен. И будешь. Если тебя не вырвет от сегодняшнего зрелища. Но я обязан тебя предупредить — каждую неделю ты будешь проходить полное ментальное сканирование. И замер эрегху. Если у нас возникнут сомнения в том, что твои заскоки не просто бзик в голове, отражённый в теле, а следствие Тёмной Магии — перейдешь в обычную группу.
— Я вас понял, сэр.
— Как там малыш Адалварф? — спросили его, когда они уже заходили в препараторскую.
— Вы про деда? Хорошо.
— Я увидел у тебя его палочку и подумал, что тот уже умер.
Геллерт сжал в кармане свою палочку. Бузина и жилы из крыла летучей мыши.
— Дед хорошо. Просил передать, что он Вас переживёт.
— Это вряд ли…
Итоги первого года в Дурмстранге.
Геллерт стоял в кабинете директора.
— Мистер Грин-де-Вальд…
— Да, господин директор?
— Я хочу обсудить с вами прошедший учебный год.
— Разумеется, господин директор.
— Ваша успеваемость… Выше всяких похвал. Учителя Вас хвалят, особенно профессор Лорье. Единственный, кто выпадает из хора поддержки, — учитель предсказания, который постоянно жалуется на неснимаемую головную боль при вашем присутствии и пророчит вам «великие преступления». Кроме того, мы окончательно убедились, что Ваш уровень интеллекта очень высок, как для человека вашего возраста, так и для взрослого мага. Никаких нарушений дисциплины. Формальных. Но с другой стороны… Ваш интеллект не просто высок, он явно антисоциален!
Директор замолчал, словно набирая в грудь побольше воздуха.
— Сто семнадцать стычек! За год, на первом курсе! У нас столько никто не собирал за все семь лет обучения!
— Они меня сами вызывали, — начал Геллерт, — или сами нападали без предупреждения.
— У нас есть записи ваших разговоров. Например, эта. Директор поставил на стол простенький артефакт в виде стеклянного шара и помещение заполнил голос Грин-де-Вальда.
— Какой же ты бездарный и глупый, Вайс! Бегаешь, носишься вокруг, норовишь укусить побольнее, но даже не знаешь, как это сделать. Ты глуп настолько, что твоему папе пришлось одиннадцать раз показывать тебе, как пользоваться пелёнками, когда ты был младенцем, потому что ты не соображал, как их испачкать. Ты такой глупый, что везде и всюду ходишь с Марией и Стефаном, потому что один из них умеет читать, а вторая — писать, а тебе папа велел держаться поближе к умным людям, ведь ты настолько глуп, что не сумел сообразить это сам. Ты настолько глуп, что списываешь домашку у Стефана, хотя даже Мария знает, что Стефан, разговаривающий с собственными руками, умнее тебя. Твоя глупость столь велика, что Грегоровичу пришлось колдовать за тебя, чтобы
