Альда

Зеркало было особое, старинное. Королева получила его в подарок от будущей свекрови и дорожила им. Серебристая амальгама отражала не реальность, Альда знала, что теперь она не может выглядеть так хорошо с утра, она отражала то, каким мир должен быть. Женщина в зеркале казалась таинственной и непознаваемой. За мягким взглядом синих глаз чувствовалась уверенность и властность. Такой и должна быть королева, которая покоряет сердца подданных – от благородных рыцарей до последнего конюха или крестьянина из ковыльных степей. Казалось, чудесным образом хозяйке волшебного стекла передавалась притягательность и сила двойника. Альда была даже уверена в этом и часто вглядывалась в королеву зеркального мира.

Она положила руку снизу на живот и прижала ладошкой платье. Повернулась в профиль и улыбнулась на проявившуюся под складками бархата округлость. Вот она – королева, которая носит будущего великого короля. Винна, мать которого даст ему кровь Фюргартов, властителей древнего королевства Элендорта. О! Он обязательно будет великим, ее мальчик. И хорошо бы он унаследовал фиолетовый взгляд прародительницы Эдин, как унаследовал и ее брат Баррион, и ее дочка принцесса Узона.

Колыхнулись гардины у двери. В покоях бесшумно появилась Рина и в ожидании сложила на переднике свои некрасивые тяжелые руки.

– Кассель прибыл, ваше величество, – сказала она негромко, когда королева из отражения взглянула на нее.

Альда кивнула и отошла от зеркала, разглаживая складки платья. Скоро ее беременность будет видна всем, но пока ей отчего-то хотелось потянуть время.

– Моя королева, – вошел шут в ядовито-зеленом камзоле, в низком поклоне тонко звякая колокольчиками на костюме, – вы звали меня?

Лицо шута несло на себе гротескную маску уродливого весельчака. Выбеленные лоб и подборок, румяные скулы, крючковатый нос, нависший над красным ртом, но в живых карих глазах осторожно сверкал острый ум.

Альда протянула руку и взяла с секретера конверт, запечатанный красным сургучом.

– Вот что, дорогой Кассель, я все же решилась. Я иду сейчас к королю. Невозможно больше прятать голову в песок. Я должна что-то предпринять, причем немедленно, и поэтому я вызвала тебя.

– Ваше величество! – проскрипел испуганно шут, привычно чрезмерно гримасничая. – Вы решили меня погубить, ваше величество! – Он умоляюще сложил руки на груди.

– Я постараюсь сохранить в тайне твое имя, но не могу ручаться, что мне это удастся. Это может оказаться невозможным. Если король прямо потребует объявить источник моего знания, я буду вынуждена повиноваться.

Эти слова словно добавили масла в огонь. Лицо шута под слоем грима исказилось в отчаянии.

– Они со мной разделаются, ваше величество! Прирежут безобразного дурака, который осмелился быть помехой канцлеру, в темном закоулке.

– Поэтому я отсылаю тебя, – ответила Альда. – Ты прямо сейчас, никуда не заходя и никого не предупреждая, отправишься с сэром Гидоном в порт и покинешь Эдинси-Орт.

– У них длинные руки, – пролепетал шут.

– Ты трусишь, Кассель. Будь же мужчиной, – твердо сказала королева. – Я отправляю тебя к своей тете в Калле-Орт. Никто не будет гнаться за тобой через весь Восточный Предел. Дело того не стоит. И потом ты забываешь: твоя королева останется здесь, рядом с этими пауками, а ты будешь за сотни лиг отсюда вкушать гостеприимство меисхотов.

Она неосознанно дотронулась рукой до живота. Шут развел руками и молча поклонился. Королева несколько раздраженно протянула ему конверт:

– Это письмо к леди Эдиф. Я прошу ее оказать мне услугу и приютить тебя.

Альда взяла колокольчик и тренькнула им. Из-за портьеры появилась камеристка.

– Рина, проводи господина Касселя через оранжерею и передай его с рук на руки сэру Гидону. Подожди, Кассель. – Она протянула ему ажурную салфетку. – Вытри грим. Нет, так не пойдет. Рина, отведи его в уборную и верни ему наконец человеческий облик.

Королева вышла из покоев в маленькую гостиную несколько не в духе, но постаралась не показать этого. При ее появлении первая леди опочивальни, статс-дама Фисс Роллет и две камеристки, обе ее ближайшие родственницы, опустились в глубоком реверансе.

– Изволите одеваться, ваше величество?

– Как вам спалось, ваше величество?

Женщины стали выполнять свои рутинные почетные обязанности. Было предложено несколько вариантов утреннего платья, сообщены виды на погоду и последние дворцовые сплетни. Тут же было составлено меню завтрака, и одна из камеристок поспешила отправить пажа с записочкой на кухню.

Королева привычно протягивала руки в рукава платья, слушала новости и думала о предстоящем разговоре с супругом. Вильгельт вставал каждый день очень рано и активно трудился. В девять часов он обычно принимал гофмейстера, затем канцлера или мейстера какой-нибудь палаты, а в это время королева посмотрела на массивные золотые часы на специальном столике, он уже мог заниматься в малом флигельке фехтованием с сэром Малкомом. «Если бы король задержался в парке, это было бы очень кстати, – подумала Альда. – Меньше вероятности наткнуться на канцлера Прушана или его вездесущих секретарей».

Она отправила еще одного пажа узнать, встала ли принцесса Узона, а если нет – распорядилась ее поднять.

Леди Роллет, укладывая волосы королевы, отвлекла на миг внимание госпожи просьбой о месте в королевской гвардии для своего протеже – молодого сквайра, он приходился ей родным племянником.

– Вы же знаете, Фисс, в гвардии вакантных мест сейчас нет, – ответила Альда. – К тому же и претендентов уже длинный список. Все из великих домов Предела.

Первая леди опочивальни пробормотала извинения, уши ее покраснели. Она происходила из малого дома Роллетов королевской марки и страшно боялась потерять свою высокую должность и доступ к королевской особе.

– Я вам рекомендую пристроить его в королевскую стражу, – благодушно предложила Альда, увидев, что ее слова произвели слишком сильный эффект на статс-даму. – Там как раз планируется увеличить количество офицеров. Приведите племянника ко мне завтра сразу после доклада мейстера посланий, и если это достойный молодой человек, я замолвлю за него словечко.