— Отлично. Занять места. Попробуем уйти отсюда. — приободрил я народ, постепенно снижаясь. Сейчас меня вполне устраивал вариант отступления с поврежденным и не новым, но весьма ценным кораблем. Если даже половина наших умудрилась уйти — флот увеличится почти двукратно.

— Они сняли щиты. — сказала Инга. — Кажется начали какие-то переговоры с остальным войском. Шифр частично совпадает с нашим, но разобрать…

— Пускай запись… — приказал я. Раздалось характерное шипение помех, а затем белиберда из смеси букв и цифр, зачитываемая монотонным механическим голосом. В таком виде прослушать сообщение было невозможно, не то, что понять, о чем оно. Но по поведению противника стало ясно что случилось что-то экстраординарное, ведь развернувшись они резко сменили курс.

— Можешь отследить куда они? — спросил я, чувствуя все нарастающее беспокойство.

— Если никуда не отвернут… в сторону моря… бухта, где мы оставили Черепаху! — потрясенно ответила Инга.

— А вот это уже плохо. — мрачно проговорил я, прикинув расстояние. Нет, своими конструктами я их так не достану. — Выходи в эфир, надо предупредить наших.

—…сделаю. — покачав головой ответила супруга. Ситуация ей явно не нравилась, как и предложение отвлечь внимание на себя. Но, если враг обнаружил нашу летающую базу, то мы просто обязаны спасти её любой ценой. Иначе всей нашей сибирской экспедиции немедля придет конец.

— Говорит цесаревич, доложите о ситуации. — не скрываясь, по открытому каналу сказал я, стараясь привлечь к себе внимание.

— Таран на связи. Они обнаружили нас, идут прямым курсом. Передовые части уже здесь, но мы, пока, отбиваемся. — почти сразу ответил бурят, и я помрачнел ещё больше. Если к ним прибудет паладин — можно ставить точку. Мы будем единственными кто выберется из этой передряги.

— Инженерный, мы можем ускорится хоть немного? — спросил я.

— Простите, ваше высочество, это не в наших силах. — ответил мне техник. — Двигатели на пределе, другие реакторы мы в полете запустить не сможем.

— Мы их не догоним. — с сожалением проговорила Инга. — Нужно думать, что делать дальше. Пусть авианосец идет на сближение, или может отвлечет внимание на себя и уведет врага в море.

— Нет. Есть другой вариант… — мрачно ответил я, прикидывая варианты. Был один, крайне рискованный и энергозатратный, но, кажется, иного выбора у нас не было. — Всем одаренным подключится к сети. Энергия на маршевые двигатели. Кормовые маневровые двигатели полный вперед, приготовится к ускорению.

Хотя помощники смотрели на меня как на психа спорить никто не собирался, а потому, когда корабль вдруг получил дополнительное ускорение они хоть и удивились, но не растерялись, занимаясь своими обязанностями. Скорость быстро росла, и мы в начале перестали отставать от вражеского крейсера, а затем и вовсе начали его нагонять, и если бы они только знали каких усилий мне это стоит…

Решение повторить рискованный маневр пришло мне почти сразу, хотя до последнего были сомнения в его работоспособности. Резонанс вызывал в нашей вселенной отклик темной материи и энергии, существующих параллельно и обладающих двадцатикратно большей массой и потенциалом. А потому созданный барьер, пусть и двигался визуально вместе с нами, на самом деле перемещался в другом пространстве. Мы лишь наблюдали и взаимодействовали с его откликом.

Это уже не дуть в свой парус, это скорее отталкиваться от платформы, которая постоянно сдвигается за тобой. И единственная, хотя и тотальная проблема такого способа повышения эффективности двигателя — мне приходилось создавать пресс такой силы что мог бы выдержать существенную часть веса корабля. Теперь, когда мне приходилось поддерживать только горизонтальный вектор силы, это было проще, но ни концепции, ни затрат энергии не отменяло.

Я держался исключительно на медитации восстановления, предельно четко контролируя все свои действия и меридианы. Через открытый канал души мне приходилось выкачивать такое количество праны, что хватило бы на десяток жизней. Недостаточно укрепленные каналы выгорали или забивались и тускнели, но основные круговороты работали, хоть и на пределе.

— Скорость двести десять, двести двадцать… невероятно! Двести пятьдесят! — возбужденно говорил второй пилот, не понимая что происходит. — Мы обгоняем врага!

— Вспышка слева! — крикнула Инга, но привыкший что щиты держу я экипаж даже не почесался поставить конструкты. В результате корабль ощутимо тряхнуло от первых же попаданий, а мне пришлось сместить вектор движения.

— Ставим щиты! Цесаревичу не до нас! — приказала супруга, и они таки поставили достаточно крепкие конструкты, выдерживающие по несколько попаданий. Но мне и в самом деле было не до того. Приблизив щит ещё ближе, я заставил судно ускорится и вскоре крейсер паладина превратился в догоняющего.

И всё же радости это не прибавило. Хоть до входа в бухту оставалось несколько минут, черное небо тут и там вспыхивало от взрывов. Оставшиеся корабли сопровождения и прикрытия безуспешно пытались избавится от противников. Вяземская, оставленная мною в тылу именно на такой случай, со своим звеном самоубийц, засыпала врагов градом снарядов, мечась от одного судна к другому, но это было бесполезно.

Маневр, который еще пару часов назад казался мне пусть и не гениальным, но вполне рабочим, привел к тому, что большая часть боеспособных офицеров и одаренных оказалась на судах без боекомплекта и сейчас вооруженные до зубов враги разделывались с остатками нашей обороны.

Допустить этого я не мог, а потому, твердо взяв штурвал, направил захваченное судно на ближайший вражеский крейсер. Краем сознания я почувствовал недовольство соратников, кто-то говорил, что самоубийство не выход, но сейчас всё зависело от хорошо поставленного удара. Одного единственного.

Миг, и наша скорость резко падает, по инерции судно еще летит, но вся моя сила уже сосредоточена не в толкающем щите, а в формирующейся бомбе. Никогда еще мне не приходилось отправлять конструкт так далеко, а потому я сосредоточился, до предела обострив все чувства. И только когда почувствовал, что смогу — бросил конструкт вперед.

Экипаж легко уходящего от тарана вражеского фрегата, сосредоточившего на нас огонь, прекрасно знал, что у нас нет вооружения. Но сегодня его ждал самый большой сюрприз в его жизни. А заодно и последний. Конструкт врезался в щит и мгновенно его уничтожив раскрылся, сминая броню и выводя из строя маневровые двигатели и орудийные башни.

— Подбили? Но как? — ошарашенно проговорила Инга. — Чем?

— Не отвлекаться! — приказал я, создавая второй конструкт и отправляя его вслед за первым. Противники не сумели воссоздать щит достаточной мощности и ядро влетело в корпус корабля, и только там раскрылось, вызывая многочисленный взрывы. — Подготовиться к пересадке на Гнев!

— Всем постам минутная готовность. Черепаха, мы идем на сближение, подготовить Гнев империи к принятию нас на борт. — протараторила Инга.

— Слышим вас хорошо, мы уже на месте, ждем вас. — ответила радостная Ангелина. Наконец мы влетели в пространство над бухтой, и я невольно выругался. Сотни пожарищ окружали замерший под прикрытием скал авианосец. Лишь немногим удалось добраться до спасительного корабля, большая же часть отвлекала флот противника от верного направления и рассчитывать на их офицеров мы не могли.

— Курс к ближайшему врагу. — приказал я. — Медленному.

Дважды повторять не пришлось и на дисплеях появилась пунктирная линия, отображающая маршрут к следующей цели. Я не питал никаких иллюзий, попасть на расстоянии больше полутора километров, даже если удастся сохранить резонанс с конструктом на такой дальности, почти нереально. Но я старался.

— Есть попадание, взрывы на палубах с пятой по третью. — довольно прокомментировала Инга, вновь выстраивая подходящий маршрут. Я, хоть и был выжат словно лимон, тоже порадовался. Тем более что палуба Черепахи начала раскрываться и в свете прожекторов появился Гнев империи.

А в следующее мгновение на него обрушился град снарядов со всех судов противника. Они, словно видя единственную мишень начали бить из всего что было, и даже отсюда стало видно, как проседают щиты Черепахи.

— Закрыть бронепалубу! Сосредоточить огонь ПСО. — раздались приказы Ангелины, и как бы не было обидно в этом я был с ней совершенно согласен. Так и потерять лучший корабль флота не долго.

— Следующий ближайший. — приказал я, переключившись на свою задачу. — Ангел, держите оборону, мы попробуем расчистить вам путь.

— Мы собираем выживших. — немедля ответила Ангелина. — Уйти не можем.

— Бросьте их и взлетайте! — раздался в эфире возмущенный голос Марии.

— Нет. Мы своих не бросаем. — мрачно сказал я. — Держите щиты на максимуме, не отвлекайтесь на остальное. Мы попробуем справится.

— Спасибо. — ответила Ангелина. Первая супруга тоже много чего хотела сказать, но судя по тому, как