Шрифт:
Закладка:
Подойдя к двери, я ущипнула себя за щеки, надеясь, что они снова засияют. Мои руки все еще дрожали, но если, как я знала, прижать их покрепче к бокам, то дрожь будет почти незаметна. В колледже я пробовала даже курить, надеясь занять хотя бы одну руку, но оказалось, что с зажатой между пальцами сигаретой руку мою трясет ничуть не меньше, чем пустую, а запах табачного дыма у меня неизменно ассоциировался с запахом выхлопных газов из дюз ракеты, заправленной свиным дерьмом.
– Извините, что заставила вас ждать, – мой голос звучал почти нормально для тех, кто меня прежде не знал. На самом же деле звучала я хрипло и низко и этим весьма походила на Мэрилин Монро, но отнюдь не на саму себя.
Ожидающий меня помощник коротко улыбнулся поверх своего блокнота с ярко-красной обложкой.
– Для извинений нет причин, миссис Йорк.
Но по коридору к студии он повел меня весьма энергичным шагом, а мой желудок меж тем снова свело судорогой.
3,1415926535897932384…
По крайней мере, «Наблюдай за мистером Волшебником» было детским шоу, так что зрителей у него, весьма вероятно, было немного. Хотя вроде бы транслировала его целых девяносто одна станция, и получалось, что смотрят его миллиона два зрителей. Или все же несколько больше?
Почему циркуляция воздуха в студии столь дрянная?
Простые числа. Именно они – то, что мне сейчас надо. Решив так, я начала другой отсчет:
2, 3, 5, 7, 11, 13, 17, 19, 23, 29, 31, 37, 41…
Съемочная площадка была ярко освещена. Ранее мне устроили небольшую экскурсию, и теперь ассистент привел меня за уже знакомое мне фальшивое заднее крыльцо дома мистера Волшебника.
43, 47, 53, 59, 61, 67, 71…
Мне предстоял просто разговор с человеком, которого я знала по войне. Если мне удастся не думать о нем как о мистере Волшебнике и если я смогу воспринять его как капитана Дона Герберта, то проблем не возникнет. Мне всего-то и нужно просто с ним говорить. С ним и только с ним.
За дверью кто-то начал отчет:
– В эфире мы будем через пять, четыре, три…
И началась прямая трансляция.
Я прижала руку к животу и вдохнула через рот. Дон был хорошим человеком, и живой аудитории перед ним не было. Были лишь он да ребенок-актер рядом.
Какого черта я все же сказала «да»?
Ассистент – мне его имя называли, и я должна была бы его знать, да только позабыла – не выпуская из рук свой ярко-красный блокнот, кивнул. Кивнул в сторону сцены. То, очевидно, было мне намеком.
За стеной, ожидая, когда я войду через дверь, разговор вел Дон. Мне просто предстояло открыть дверь. Ручка была именно там, где ей и полагалось.
Возьми же себя в руки, Элма. Если бы твой отец видел тебя дрожащей в темноте перед незапертой дверью на задворках сцены…
Мою проблему решил ассистент, постучав в дверь.
По другую сторону фальшивой стены Дон произнес:
– Входите.
Немедленно в моей голове зазвучал мамин голос:
«Расправь плечи. Выше голову. Помни, что ты – юная леди, а вовсе не верблюд».
Расправив плечи и подняв голову, я распахнула дверь и вышла на сцену.
У кухонной стойки стоял Дон, рукава его рубашки были закатаны, в руках он держал модель самолета. Рядом с ним находилась девочка лет десяти. На ней были вишнево-красная юбка и облегающий розовый кардиган, а ее блестящие каштановые волосы были убраны с лица замысловатым образом. На мне, когда я была ребенком, подобная прическа и пяти минут не продержалась бы.
– Посмотрите, кто к нам пришел! – Дон поставил самолет на стойку и повернулся к маленькой девочке. – Рита, это моя подруга, Элма Йорк.
– Как поживаете, миссис Йорк?
Дон назидательно поднял палец.
– Вообще-то ее следует называть доктором Йорк, поскольку она – доктор. Она доктор, но не врач.
– Как так? Доктор, но не врач? А разве такое бывает?
У меня защипало глаза, поскольку подобного начала я не предвидела. Я сообщила:
– Полагаю, что Волшебник совершенно прав. У меня докторская степень по физике и математике в Стэнфорде. Тем не менее большинство людей называют меня просто миссис Йорк.
– Ну, сегодня вы именно доктор Йорк, поскольку я намерен разобраться с некоторыми вопросами физики, и для этого мне настоятельно потребуется ваша помощь. – Дон поднял модель самолета. – Видите ли, я здесь просто пытаюсь объяснить Рите законы аэродинамики.
– Буду весьма рада вам в этом помочь.
Я подошла к отметке, нарисованной для меня на полу мелом, и мистер Волшебник снова наклонился к Рите.
– Также замечу, что доктор Йорк к тому же еще и пилот.
Рита улыбнулась, и улыбка ее была непревзойденной. Детской. Артистичной.
Она произнесла:
– Отлично! Она-то нам и поможет разобраться в том, как летают самолеты.
– Безусловно, поможет. – Мистер Волшебник тоже артистично улыбнулся. – А еще, надеюсь, она нам и с движителями ракет разобраться поможет. Но с ракетами давай разберемся позже. А пока посмотрим на крыло самолета.
* * *
Мы поднимались в нашу квартирку, и мою сумку тащил Натаниэль. Он отвел сумку в сторону, когда мы проходили мимо блондинки из квартиры 3Б. Та, пошатываясь, спускалась по лестнице. Туфли ее были на высоченных каблуках, а губы накрашены ярко-красной помадой. В руке у нее была зажата уже початая бутылка. В общем, все наводило на мысль о том, что двинулась она на ночную прогулку.
Она мне улыбнулась.
– Видела вас прошлой ночью по телевизору.
– Правда? – Я ухватилась за перила и неопределенно ей улыбнулась. Подумала, следует ли мне сказать «спасибо», да все же воздержалась.
– Прежде мы жили-поживали рядом, а я и не знала, что вы столь умны!
Ее передние зубы были безобразно желты от табачного дыма, и одному только богу было известно, как ей удавалось и позволить себе табак в изобилии, и своевременно оплатить арендную плату.
– Спасибо на добром слове, – слегка растерянно обронила я.
Натаниэль сделал шаг назад, ко мне. Проговорил:
– Моей жене поскорей бы уж домой. Только-только вернулась из Чикаго.
– Чикаго! – почти нараспев произнесла соседка. – Да, там чудесно!
Я протиснулась мимо нее.
– Я почти ничего там не увидела. Только в телестудии побывала, а потом сразу же домой вернулась.
Повернувшись на лестнице, она сосредоточенно посмотрела на меня снизу вверх и сложила вместе ладони.
– Подумать только, я знаю кого-то, кто выступал по телевидению.
Знает меня? Мы жили
