— Не стоит задавать вопросы, на которые ты не готова услышать ответы, девочка, — я прикрыла веки, концентрируясь на спокойствии.

— А я настаиваю! — она капризно топнула сапожком.

— Ты действительно настолько бесстрашная? — в моих глазах плескалась жидкая Тьма. Редко кто выдержит прямой взгляд некроманта. А уж когда он в бешенстве, и подавно. Вот и деревенская девчонка попятилась:

— В-вы… Тоже. Вы как он!

— Уходи! — рявкнула я уже в полный голос.

Она повернулась и бросилась бежать обратно в деревню. Я затворила калитку вновь и прислонилась к ней спиной. Тьма, как же хотелось обезуметь. Выплеснуть свою силу, разнося всю округу вдребезги, уничтожая все живое и поднимая все мертвое! Он же из-за меня ушел! Защищая меня, прежде всего. А я не могу сейчас пойти за ним. В доме, наверху, лежит принцесса, которую мне нужно доставить отцу. Снова собрав волю в кулак и отлепившись от забора, я пошла в дом. Солдаты уже встали и кормили лошадей. Нужно посмотреть как там Эмма.

На кухне обнаружился Боумиель, заботливо помешивающий свежий отвар.

— Тонизирующий? — спросила я.

— На этот раз нет. Успокаивающий.

— Вовремя, — покивала я головой.

Ученик пожал плечами:

— Вашу ауру, Профессор, сейчас только тупой не почувствует. Фонит на всю дом.

Умен, умен, зараза. Молодец. Я поднялась к комнате принцессы. Она так же безмятежно спала, как и вчера. Я попробовала ее прощупать энергетически и с удивлением поняла, что не могу. Ну да. Разные полярности. Будить ее я не стала, хотя очень хотелось. Нельзя. Новоиспеченный маг нуждается в отдыхе. Мощная перестройка организма еще не закончилась. Органы подстраиваются под поток энергии, обостряются чувства. Побеспокоишь и что-нибудь нарушится. Для чего тогда это все было?

Я прислонилась к стене коридора спиной. Где-то там Даниэль. Запертый во Тьме. Вряд ли он надеялся, что я пойду за ним. После всех наших объяснений в этом доме. И все же добровольно ушедший. Я достала из кармана камешек-портал, на пальце тускло блеснул перстень. Я бы многое отдала за то, чтобы сдернуть сейчас Эмму с постели, отправить ее к отцу, а самой снова вернуться на Болота. Нельзя. Договор заключен. Не для того Дан меня спасал, чтобы я погибла от собственной несдержанности.

Мы спокойно позавтракали с моим учеником. Аппетита не было совершенно, но режим питания дело тонкое. Нельзя нарушать заведенный годами порядок.

— Профессор, а дальше что? Домой? — вопрос Боумиель задал осторожно. Понимает, что я на распутье.

— Домой. Нужно доставить Эмму к родителям.

— А как же? — молодой некромант обвел глазами стены дома, давая понять, что он имеет сейчас в виду.

Я вздохнула:

— Тебе это не должно прибавлять головной боли, Боумиель. Это не твоя ответственность. Твои обязанности закончатся у ворот дворца. Получишь расчет за работу и все, собственно.

Подручный замолчал. Потом засопел. Потом прокашлялся. Но так ничего и не ответил. И к лучшему.

После еды мы вышли во двор. И услышали звуки борьбы. За домом, сцепившись, катались по земле капитан охраны и один из солдат. Другие два молча стояли в стороне и наблюдали сие зрелище.

— Успокой, — бросила я Боумиелю, выделяя голосом букву «с». Вдруг неправильно поймет.

Некромант кивнул:

— Stopura! — серая полоска энергии оплелась вокруг тел, заставив их замереть на месте.

— Убийца! — вопил солдат практически фальцетом.

Я поморщилась.

— Shatante! — еще одна полоска оплела шею горлопана.

— Уважаемые господа, а что за веселье у вас тут поутру? М?

Двое зрителей отступили назад, явно не желая что-то объяснять. А вот капитан, напрягаясь, чтобы пошевелить плечами, прохрипел:

— Отпустите, госпожа Дайдрейн. Я все объясню.

Движение кистью и энергия вокруг него послушно рассеялась.

— Слушаю вас внимательно.

Капитан поднялся с земли, отряхнул одежду:

— Госпожа, мой солдат предъявил мне претензии по поводу убийства мною другого моего солдата. Как командир я объяснил причины своего поступка, но они его не удовлетворили.

— И вы решили выяснить кто прав, а кто нет, старинным методом разудалой молодецкой драки, — закончила я за него. В ответ мне только пожали плечами. Что тут говорить-то было.

Крикун на земле бешено вращал глазами, но пошевелиться и издавать звуки был неспособен. Я присела с ним рядом:

— Орать будешь? Если не будешь, я позволю тебе говорить.

Солдат часто-часто заморгал глазами. Снова движение ладонью и заклинание молчания рассеялось.

— Это был твой друг?

— Д-да, — процедил он. — Мы выросли в одной деревне, и служить пришли вместе. Всю жизни мы были вместе! — прорычал он уже с болью в голосе.

— Я тебя понимаю. Мне тоже приходилось терять близких. Очень близких мне людей. Но ты же был там. Ты видел, что происходило с твоим товарищем. У него не было шансов.

— Может, можно было как-нибудь ему помочь? — снова выкрикнул он. — Может, есть какое-то лекарство или волшебство! Не может не быть!

— Я тебя разочарую. Средства остановить обращение зараженного нет. То, что случилось вчера, просто подстегнуло это. И твой командир поступил верно. Чтобы спасти все стадо, нужно зарезать паршивую овцу. Ты же деревенский, ты должен это понимать.

Солдат тихонько взвыл, а я поднялась. Он все понимал. Просто не мог смириться со смертью друга, поэтому решил найти виноватого. Я показала Боумиелю, что парня можно освободить. А сама отошла в сторону, поманив за собой капитана:

— По законам армии что ему грозит?

— Нападение на командира это тюрьма, — нахмурился он. — Если признают наш поход военным положением, тогда казнь.

— Вы хотите его наказать?

Мужчина нахмурился еще больше и отвернулся:

— Думаете, мне легко убивать своих собственных парней? Конечно, нет. Не хочу. Но есть свидетели, — он кивнул на тех двоих, что стояли в сторонке. — Рано или поздно просочится.

— Понимаю. Могу помочь.

— Как? — удивился командир охраны.

— Память поправлю. Не всю конечно. Только с сегодняшнего утра.

— А это не опасно для ребят? — забеспокоился он.

— Абсолютно безопасно. Не самые распространенные знания, конечно. Но вреда в себе не несут. О молчании, я думаю, напоминать излишне?

— Давайте, — решительно произнес мой собеседник.

Я кивнула и вернулась обратно на арену действий. Солдат так и лежал ничком на земле, уткнувшись лицом в притоптанную траву. Плечи его вздрагивали.