Тренер Брэйл хватает Мэддока за воротник и прижимает спиной к холодному металлу.

Я дергаюсь вперед, но Ройс оттаскивает меня назад.

– Я же просил тебя не делать глупостей, мать твою! – кричит он ему в лицо.

Мэддок не произносит ни звука, но быстро выворачивается, и через мгновение уже тренер оказывается прижатым к шкафчикам.

Его глаза расширяются, а потом сужаются.

– Следите за своими руками, блин, и своим ртом. – Он еще раз ударяет его о металл, а потом отступает.

– Ваш отец…

– Его здесь нет, – перебивает его Кэптен.

– Пора бы вам это уже понять, – делает шаг вперед Ройс.

По моему позвоночнику пробегает холодок, а на губах появляется ухмылка.

Я, мать его, люблю это дерьмо, когда они вдруг становятся такими мощными, передняя линия усиливается, зона влияния расширяется.

– Мы уважаем вас, тренер, – говорит ему Мэддок. – Мы тренируемся в поте лица, выслушиваем то, что вам приходится нам говорить, и работаем над тем, над чем вы требуете. Мы прислушиваемся к каждому вашему слову… на площадке. Но не за ее пределами и не тогда, когда дело касается моей семьи. Мы сделали то, что вы сказали, что вас заставили сказать нам, и это вышло нам всем боком. На хрен это все. С этого дня вы будете делать то, что мы скажем, когда мы скажем.

Лицо тренера напрягается, в глазах появляется беспокойство.

– Вас не будут считать предателем. Он в курсе, – произносит Кэптен, имея в виду своего отца, чтобы тренер смог вздохнуть чуточку свободнее.

Тренер Брэйл расслабляет плечи и неохотно кивает.

Мэддок отступает, пожимая плечами.

– Ничего личного. Вы знаете, что мы готовы стоять за вас горой, но мы больше не позволим никому, мать его, наезжать на Рэйвен. Больше никому никаких поблажек, это единственный способ навести порядок. Придется натянуть поводок.

Тренер как будто собирается возразить, но вместо этого издает неестественный смешок, и я напрягаюсь, когда он делает шаг вперед. Он хлопает Мэддока ладонью по плечу, слегка сжимая его, и уходит.

И что это, на хрен, только что было?

– Уважение.

Я подпрыгиваю, когда Ройс отвечает на вопрос, который, как я думала, прозвучал только у меня в голове, и парни хохочут надо мной.

– Пойдемте, нам надо отыграть этот матч.

Что касается Коллинза, то он так и не объявляется, а вот Перкинс сидит в центре первого ряда и выглядит слишком уж расстроенным из-за того, что команда его школы сегодня играет просто офигительно и, конечно, побеждает.

– Ты собираешься когда-нибудь снова заговорить со мной или обозлилась навсегда? – Бас садится рядом со мной.

– Как знать, – я наклоняю голову. – А ты можешь быть честным?

– Задавай свои вопросы, Карвер, – на его губах играет легкая улыбка.

– Почему ты пришел ко мне, а не к ним? Почему ты не пошел сразу к своим боссам с новостью о видео и не рассказал им о нем в ту же секунду, как у меня поехала крыша и я решила сама все исправить?

– Потому что ты ничего не требовала. Ты заслужила это.

– Ты хочешь сказать, что они не заслужили? – он слышит в моем голосе ершистые нотки и издает легкий смешок.

Мои плечи немного расслабляются.

– Они заслужили каждую чертову крупинку моей преданности, но поначалу требовали ее от меня, а заслужили уже потом. Когда появилась ты, – он качает головой и отводит взгляд. – Блин, Рэй, ты объявилась тут и пропустила через шредер весь их порядок. Все, охренев, наблюдали, как быстро их желание закинуть тебя в измельчитель сменилось на стремление окружить тебя пузырем размером с чертовых Брейшо.

Я морщу лоб, глядя на почти опустевшую площадку: команды разошлись по раздевалкам, чтобы переодеться и обсудить окончившуюся игру.

– У тебя не было никакого плана или скрытой причины для всего, что ты делала, в отличие от большинства людей.

– Ага. Девчонка, которую ты едва знаешь, творит всякую херню, чтобы вывести из себя парней, которым, как ты говоришь, ты бесконечно предан, и поэтому ты решаешь поделиться с ней информацией раньше, чем с ними?

Он минуту молчит. Покосившись на него, я замечаю, что он таращится на меня.

– Из того, что я делаю, мало что кажется правильным, Рэй. По правде говоря, я не уверен, что я вообще когда-нибудь делал что-нибудь правильно. Но почему-то поставить тебя в известность первой показалось мне правильным, – он отводит взгляд. – И я даже не жалею об этом, несмотря на все дерьмо, что случилось потом.

Я перевожу глаза на площадку, почувствовав его.

Мэддок не смотрит на Баса, пока не оказывается прямо передо мной.

– Все готово? – спрашивает он его.

– Как всегда, – невозмутимо отвечает Бас.

– Хорошо. Свободен.

Бас поднимается и уходит, бросая через плечо:

– Увидимся, Рэйвен.

Мэддок смеривает меня взглядом своих беспокойных глаз, и на лбу у него появляется глубокая складка.

– Что? – спрашиваю я.

Он облизывает губы и отводит взгляд.

– Пошли.

Ну, ладно.

Парни сегодня в особенно приподнятом настроении – разительная перемена по сравнению с последними днями. Они воодушевлены и готовы веселиться.

Мы ненадолго заезжаем домой, чтобы оставить их экипировку, а потом отправляемся в маленький паб в центре.

У официантки загораются глаза, стоит нам войти, и меня от этого тошнит.

– Сколько лет, сколько зим, – она улыбается каждому из них, но ее улыбка слегка меркнет, когда она замечает меня. – А ты Рэйвен Карвер.

Я не удостаиваю ее ответом и прохожу мимо – конечно же, мои парни следуют за мной.

Ройс смеется, занимая место рядом со мной. Мэддок и Кэптен садятся напротив.

– Что?

– Да ничего, ты просто настоящая непробиваемая стерва. Я все понял, – он подталкивает меня локтем. – Прямо как Брейшо, – он хохочет, когда я вполсилы ударяю его кулаком по бедру.

Я смотрю на Мэддока и замечаю, что они с Кэптеном оба улыбаются.

– Можно кое о чем спросить вас, парни? – спрашиваю я, разрывая пакетик с сахаром.

– Если мы ответим «нет», ты же все равно спросишь? – подначивает Кэп.

– Да, – я смеюсь и упираюсь локтями в стол. – Это правда, что ваш отец не против, чтобы вы, парни, теперь сами все решали?

– Он не рулит нами в плане бизнеса, Рэйвен, – Мэддок хмурится.

– Но вы слушаете его.

– Мы доверяем его суждениям. Раньше он был там, где мы сейчас, и разруливал все это дерьмо с Грейвенами.