по семи ступенькам на тротуар и свернула налево, к Десятой авеню, я запер дверь изнутри и посмотрел на сверток. Прямоугольный, дюймов шесть в длину и около трех в ширину, толщиной пару дюймов. Приложив к нему ухо, я задержал дыхание, но ничего не услышал. Однако это еще ни о чем не говорило: наука не стояла на месте, а в одном Нью-Йорке у Ниро Вулфа нашлось бы не менее трех дюжин врагов, с удовольствием отправивших бы его на тот свет с помощью адской машины. Не говоря уже о тех, которым был не по нраву я. Вот почему, вместо того чтобы отнести сверток в кабинет и оставить на моем столе или в сейфе, я пошел с ним в гостиную и там запихнул под диван. Если вас интересует, развязал ли я бечевку и развернул ли сверток, то я в вас разочаровался. К тому же я был в перчатках.

Уже больше недели, как, покончив с делом Бригема, мы с Вулфом били баклуши, и мои мозги нуждались в тренировке ничуть не меньше, чем ноги и легкие, поэтому по пути в банк, а потом и обратно я ломал голову над содержимым свертка. Отбросив дюжину предположений, которые меня мало прельщали, я пришел к выводу, что там находится алмаз Хоупа. А тот, что хранится в Вашингтоне, – всего лишь жалкая копия. Я увлеченно разрабатывал эту тему, например, каково настоящее имя Хэтти Эннис, где она живет и как ей удалось получить алмаз, а потому, лишь подойдя к старому особняку из бурого песчаника, заметил, что на верхней ступеньке крыльца сидит именно та женщина, которую Вулф ожидает увидеть, когда я уговариваю его принять очередную клиентку. Возраст, личико, ножки – та их часть, что выглядывала из-под полы меховой шубки, – все идеально соответствовало моему взыскательному вкусу. Мех я не определил, но точно не норка и не соболь. Когда я начал подниматься по ступенькам, женщина встала.

– У вас оригинальная уличная приемная, – сказала она, – вот только журнальчиков подкинуть бы не мешало.

Я поравнялся с ней. Верх ее меховой шапочки доставал мне до носа.

– Надеюсь, вы звонили в дверь? – поинтересовался я.

– Представьте – да. Сквозь щель мне сообщили, что мистер Вулф занят, а мистер Гудвин вышел. Должно быть, мистер Гудвин – это вы?

– Вы угадали. – Я вынул связку ключей. – Сейчас вынесу вам журналы. Какие предпочитаете?

– Давайте зайдем и посмотрим на них внутри.

Вулф еще полчаса проведет в оранжерее, а она разожгла мое любопытство, поэтому я открыл дверь и впустил незнакомку в прихожую. Затем, оставив на вешалке шляпу и пальто, ввел ее в кабинет, усадил в одно из желтых кресел, а сам устроился за своим столом.

– В настоящее время у нас свободных должностей нет, – произнес я, – но вы можете оставить номер своего телефона. Только не звоните – мы позвоним сами…

– Очень остроумно! – фыркнула незнакомка, сняла шубку и положила ее на спинку кресла, явив моему взору довольно изящные формы, хорошо гармонировавшие с лицом и ножками.

– Ладно, – кивнул я. – Теперь ваша очередь.

– Меня зовут Тамми Бакстер. Сокращенно от Тамирис. Я еще не решила, какое имя выбрать в качестве сценического псевдонима. Что вам больше нравится – Тамми или Тамирис?

– Это зависит от вашей роли. Если в мюзикле – лучше Тамми, а если в пьесе, например Юджина О’Нила, – Тамирис.

– Скорее всего, я буду играть девушку, сидящую за одним из столиков в ночном клубе. Девушку, которая в решающий момент вскакивает и говорит: «Хватит, Билл, пошли отсюда!» – Она небрежно махнула затянутой в перчатку рукой. – Впрочем, какое вам до этого дело? Почему вы не спрашиваете, что мне от вас нужно?

– Я стараюсь отдалить эту минуту, поскольку всерьез опасаюсь, что у меня этого нет.

– Хорошо сказано, молодец! Только нужно было еще чуть-чуть выдержать паузу после слова «минуту». Вот постарайтесь. Произнесите эту фразу еще раз.

– И не собираюсь! Я произнес ее так, как ощущал. Вы, актрисы, все одинаковы. Я уже совсем было к вам проникся, а вы меня сразу отбрили. Итак, что вам от меня нужно?

Она рассмеялась; смех у нее был грудной, приятный.

– Я вовсе не актриса, а только собираюсь ею стать. И ничего особенного я от вас не требую – хочу только узнать про свою домовладелицу, мисс Эннис. Мисс Хетти Эннис. Она здесь была?

Я приподнял одну бровь:

– Здесь? Когда?

– Сегодня утром.

– Сейчас узнаю. – Повернув голову к двери, я громко заорал: – Фриц! – В коридоре послышался дробный топот; когда Фриц вырос в проеме двери, я спросил: – Приходил ли кто-нибудь к нам, кроме этой дамы, в мое отсутствие?

– Нет, сэр.

Когда у нас посетители, Фриц всегда обращается ко мне «сэр», сколько я ни пытался его отучить.

– А телефонные звонки были?

– Нет, сэр.

– О’кей. Благодарю вас, сэр. – Фриц ушел, а я обратился к Тамми-Тамирис: – Похоже, нет. Как вы сказали – ваша домовладелица?

Она кивнула, добавив:

– Очень странно.

– А что, вы просили ее зайти к нам?

– Нет, она сама мне сказала… А еще сказала, что прихватит с собой… кое-что и пойдет к Ниро Вулфу. Насчет чего именно – она умолчала. После ее ухода меня охватило беспокойство. Значит, она так у вас и не была?

– Вы же сами слышали, что сказал Фриц. А что вызвало ваше беспокойство?

– Вы меня поняли бы, если бы ее увидели. Она почти никогда не выходит, да и тогда дальше чем на квартал от дома не отходит. Я бы не сказала, что она сумасшедшая, но явно не в себе. Именно поэтому я хотела пойти с ней. Мы все стараемся ее оберегать. Дом ее больше напоминает постоялый двор, но зато любой актер или человек, только пробующий себя в шоу-бизнесе, всегда может снять у нее комнату всего за пять долларов в неделю, иногда даже в рассрочку. Вот почему мы так к ней относимся. Остается только надеяться… – Она осеклась и спросила: – Если она объявится, вы позвоните мне?

– Непременно, – пообещал я.

Тамми-Тамирис продиктовала мне номер, который я послушно записал, после чего подержал ей шубку, помогая одеться. Честно говоря, я был озадачен. Помочь ей было нетрудно, но вот стоило ли? А вдруг ее на самом деле волновал алмаз Хоупа, который она прятала под матрасом и знала или подозревала, что Хетти стащила его? Я бы с удовольствием предложил ей до прихода домовладелицы посидеть в гостиной и полистать журналы, но не посмел рисковать, когда на карту могла быть поставлена судьба драгоценного камня стоимостью миллион долларов. С другой стороны, я прекрасно отдавал себе отчет