София кивнула:

– Я актриса.

– Как удивительно! «Актер несчастный, что час свой чванится, горит на сцене…»[12] Вы играли Офелию? Играли Электру?

– Было дело, – улыбнулась София. – Потом, когда я прославилась, мне стали предлагать другие роли: инженю, сексуальных подружек суперменов, проституток с золотым сердцем. Ну а теперь мне за тридцать пять, и я играю крикливых теток и бабушек.

– Вот как… Однако у вас по-прежнему есть ремесло? И вы зарабатываете им себе на хлеб?

– На хлеб? Джейн, у меня шесть бассейнов на разных виллах. В некоторых из них я даже никогда не плавала.

Джейн покачала головой, не веря собственным ушам.

– До сих пор я не встречала женщины, которая обеспечивала бы себя своим собственным трудом. А теперь это позволено всем или только актрисам?

София пожала плечами:

– Женщины могут быть кем угодно: врачами, юристами, мусорщиками. Кем захотят. Нам платят меньше, чем мужчинам, – она фыркнула, – но все-таки платят.

Когда Эдварду, который имел привычку ковыряться в ухе и потом облизывать палец, исполнилось двенадцать лет, его взяли под свою опеку Найты – бездетные богатые родственники преподобного Остена. Сильно уступая Джейн и в математике, и в языках, и просто в остроумии, Эдвард превзошел ее только одним – родился мужчиной, а этот «талант» ценился превыше всех прочих. К двадцати пяти годам он уже получил в наследство три имения, которые приносили ему десять тысяч годового дохода. Джейн к тому же возрасту не унаследовала ничего. В тот единственный раз, когда она осмелилась заговорить о своем желании самостоятельно зарабатывать себе на жизнь, Эдвард объявил ее распутной женщиной. В последнем своем письме к брату Джейн спросила, хорошо ли он съездил в Рамсгит. Он ответил, что отдохнул превосходно и взял бы ее с собой, если бы в экипаже было достаточно места.

Джейн воззрилась на Софию с восхищением и восторгом. Каково это – самой себя обеспечивать, ни для кого не будучи обузой? Каково быть независимой?

В глубине зала, куда они вошли, за письменным столом сидела женщина. София, поздоровавшись, спросила:

– Подскажите, пожалуйста, на какой полке «Доводы рассудка»?

Женщина, прищурившись, заглянула в большую стальную рамку, стоявшую перед ней.

– Кто автор?

София обескураженно ответила:

– Джейн Остен, разумеется.

Женщина рассмеялась:

– У Остен нет такого романа.

Джейн сделалось не по себе. Днем раньше, когда София разложила перед нею шесть ее книг, она мгновенно запомнила их названия, и они стали дороги ей, как имена детей.

– Может быть, вы все-таки проверите в компьютере? – спросила София.

– Мне незачем проверять. Я знаю все романы Джейн Остен. Но если вы настаиваете, то вот, смотрите сами.

Женщина что-то сделала с рамкой и повернула ее к Софии. Та нахмурилась.

– Просто ради интереса… Сколько романов написала Джейн Остен?

Библиотекарша пожала плечами с таким видом, будто ее спросили о чем-то общеизвестном.

– Пять.

– Спасибо, – сказала София и шепнула Джейн: – Пойдемте.

Рядом с библиотекой была лавка, где продавался кофе. Элиза, невестка Джейн, писала ей о таких заведениях из Парижа.

– Вы пока садитесь, – София указала на столик с несколькими стульями, – а я закажу нам кофе. Мне нужно привести себя в чувство. Потому что это, конечно, катастрофа.

Она подошла ненадолго к прилавку, после чего вернулась и тоже села. Джейн сказала:

– Если я правильно понимаю, случилось дурное? Но что именно?

– Джейн, ваша книга пропала. Вы как будто бы не написали «Доводы рассудка». До сегодняшнего утра у вас было шесть романов, а теперь осталось только пять. Однажды я снималась в фильме о путешествии во времени. Моя героиня жила по соседству с человеком – его звали Роб, который мог перемещаться из одной эпохи в другую. Например, из шестидесятых годов в наше время и обратно. И каждый раз, когда он это делал, события и их последствия менялись. Люди от этого страдали. Один человек, с которым он поговорил в прошлом, потом убил целую кучу людей, а другой не пришел в назначенное время к своему парикмахеру, и тот всю оставшуюся жизнь мстил бедняге ужасными стрижками. – София пожала плечами и, помолчав, прибавила: – Тот фильм был, мягко говоря, не лучший в своем жанре, журнал «Верайети» разнес его в пух и прах, но сути дела это не меняет.

– А в чем суть? – спросила Джейн.

– Суть в том, что действия, которые Роб совершал в прошлом, меняли настоящее, и наоборот. Так он и бегал из одного времени в другое. Стирал события, пока не стер самого себя, а заодно и всю Вселенную, насколько я помню.

– Жутковато… – заметила Джейн.

София кивнула:

– Если вы здесь останетесь, может случиться именно это.

Принесли напитки. Джейн отхлебнула из своей чашки и поморщилась. Горячая темная жидкость словно схватила ее за горло изнутри.

– Очень горько, – заметила она. – Однако я ощущаю странную потребность сделать еще глоток.

– Это кофе. Пейте смело, – сказала София и показала пример, последовав которому Джейн почувствовала себя жужжащим шмелем.

Мысли как будто бы немного прояснились. Теперь она смогла сосредоточиться. Исчезновение книги из рук Софии взволновало Джейн. Дело было даже не в магии: то, что предмет растворился в воздухе, конечно, удивило ее, но в последнее время она видела много удивительного. Ужас заключался в другом: нечто, написанное Джейн и увидевшее свет, перестало существовать.

– Что же тут можно сделать? – спросила она.

– Не знаю. Вероятно, ущерб уже очень велик. – София освободила место на столе и, взяв чашку с блюдцем, торжественно поставила их на краю. – Допустим, это вы в вашем времени. Вы живете в начале девятнадцатого века и пишете романы. Их публикуют, и в напечатанном виде они доходят до двадцать первого века. Это ваша история, ваша линия жизни. – София пальцем прочертила прямую. – Но вы взяли и переместились сюда. – Она сняла чашку с блюдца и переставила на другой конец стола. – Отклонившись от своей судьбы, вы создали альтернативную версию событий.

Джейн часто заморгала, переведя взгляд с чашки на блюдце и обратно. София продолжила:

– Чем дольше вы здесь находитесь и чем сильнее погружаетесь в нашу эпоху, тем меньше вероятность вашего возвращения. А если в девятнадцатом веке вас нет, то вы не напишете книги, благодаря которым стали знаменитой. Ох, Джейн! – София всплеснула руками. – И чем я только думала, когда привела вас в ваш музей? Вы вышли в мир, стали общаться с людьми и тем самым начали менять историю, понимаете? Я не должна была отпускать вас в Лондон. Одна ваша книга уже исчезла. Могут исчезнуть и остальные. Если продолжать в том же духе, они все пропадут, а вместе с ними и вы. – София дотронулась до руки Джейн и, понизив голос, прибавила: – Конечно, для того, чтобы такое осмыслить, требуется время…