– Даже мне ничего не понятно, – искренне признался я, закуривая первую за день чируту, и она подействовала на меня самым магическим образом. – Но едва я увидел слова «Утренняя заря», как в голове что-то щелкнуло… – Я умолк, а потом выдохнул: – Боже мой! Вот оно! «Утренняя заря»!

Мне вспомнились обрывки разговора, подслушанные через вентиляционный канал «Танцующей», что когда-то соединял каюту с мостиком.

«На утренней заре, тогда придется… – звенел у меня в ушах взволнованный голос Джимми. – Если утренняя заря там, где…» Снова эти смутившие меня слова: впились в память шипастыми колючками. Я начал объяснять все Шерри, но так распереживался, что забубнил что-то невнятное. Она рассмеялась, увидев, как я взбудоражен, но, не понимая моих объяснений, остановила меня:

– Стоп! Вы какую-то бессмыслицу несете.

Я начал снова, но не договорил: умолк и воззрился на нее.

– Ну а теперь-то что? – Мое поведение и веселило ее, и выводило из себя. – Гарри, я с вами с ума сойду.

– Колокол! – Я схватил вилку. – Помните, я рассказывал про колокол? Тот, что Джимми поднял у Артиллерийского рифа?

– Да, конечно.

– А на нем – изъеденная песком надпись?

– Так, давайте дальше.

Вместо грифеля у меня была вилка, а вместо грифельной доски – кусок масла, и я нацарапал на нем «В Я З» – те самые впечатанные в бронзу литеры. Изменил «В» на «Я» и показал:

– Вот оно. Поначалу было непонятно, но теперь… – И я стремительно дописал недостающие буквы: «УТРЕННЯЯ ЗАРЯ».

Она смотрела на надпись и медленно кивала, ведь теперь деталь головоломки встала на свое место.

– Надо побольше узнать про эту «Утреннюю зарю».

– Каким образом?

– Самым простым. Нам известно, что корабль принадлежал Ост-Индской компании. Должны сохраниться записи – например, в Регистре Ллойда. Или в Министерстве торговли.

Она взяла у меня письмо, перечитала, передала обратно и скроила гримасу:

– В багаже доблестного полковника, наверное, были только старые рубахи да нестираные носки.

– Носки мне лишними не будут, – заметил я.

Шерри собрала вещи, и я с облегчением увидел, что она наделена редким даром путешествовать налегке. Пока она ходила договариваться с фермером-арендатором, чтобы тот в ее отсутствие присмотрел за домом, я отнес сумки в «крайслер». Уходя, она лишь замкнула кухонную дверь, после чего села на переднее сиденье и сказала:

– Странное чувство. Словно отправляюсь в долгое путешествие.

– Есть у меня кое-какие планы… – Я сопроводил это уведомление косым плотоядным взглядом.

– Сперва мне показалось, что вы положительный, – посетовала она, – но когда начинаете так себя вести…

– Сексуально, скажите? – согласился я, и «крайслер» покатил в горку.

На пальцах Шерри вздулись безобразные виноградины белых волдырей. Врач – его я нашел в Хейвордс-Хит – удалил жидкость и перебинтовал руку.

– Теперь еще хуже, – пробурчала она, бледная от боли, а потом умолкла. По пути на север я соблюдал режим тишины, пока мы не оказались в пригороде Лондона, а там предложил:

– Надо бы найти место для ночевки. Поудобнее и где-нибудь в центре.

Она с недоумением взглянула на меня:

– Удобнее всего – и дешевле – будет, наверное, снять где-нибудь номер на двоих, вы не находите?

В животе у меня зашевелилось что-то теплое и очень приятное.

– Странно, что вы об этом заговорили. Я намеревался предложить то же самое.

– Знаю! – рассмеялась она впервые за два часа. – Решила вам подсобить. – И, все еще смеясь, покачала головой. – Я остановлюсь у дяди. Он живет в Пимлико, у него в квартире есть свободная комната, а за углом – небольшой паб-отель. Чистенький, и публика вполне приличная – вы, наверное, видали и похуже.

– Я без ума от ваших шуток, – проворчал я.

Остался ждать в машине, а она позвонила дяде из телефонной будки, вернулась на пассажирское сиденье и сообщила:

– Все в порядке. Он дома.

Квартира была на первом этаже, на тихой улочке неподалеку от набережной. Я достал из багажника сумку, а Шерри подошла к двери и позвонила в звонок.

Дверь открыл невысокий сухопарый мужчина лет шестидесяти, в серой кофте с заплатками на локтях и теплых тапочках-бабушах, но домашнее одеяние плохо сочеталось с аккуратно подстриженными волосами серо-стального цвета и не менее аккуратными жесткими усиками. Кожа чистая, щеки румяные, но выправка военная, а в глазах хищный блеск. Дядюшка не лыком шит, настороженно подумал я, а Шерри посторонилась и представила нас друг другу:

– Это мой дядя, Дэн Уилер. А это Гарри Флетчер.

– Тот юноша, о котором ты рассказывала, – коротко кивнул он. Рука у него была сухая и костлявая, а взгляд обжигал, словно крапива. – Проходите. Давайте, оба.

– Я вас не потревожу, сэр. – Ясное дело, я назвал его «сэр»: отзвук давешней военной подготовки. – Хочу сам подобрать себе жилье.

Дядя с племянницей переглянулись, и мне показалось, что Шерри едва заметно покачала головой, но я все же заглянул в квартиру – вернее сказать, в монастырскую келью, обставленную и выдержанную в аскетичных, экономных, исключительно мужских тонах. Вид комнаты подтвердил первое впечатление, и мне захотелось как можно чаще видеться с Шерри, но иметь как можно меньше дел с ее дядюшкой.

– Через час заберу вас пообедать, – сказал я.

Дождавшись ее согласия, я вернулся в «крайслер». Паб-отель, который рекомендовала мне Шерри, оказался сетевым «Виндзор армс»; и когда я, по ее совету, упомянул имя Дэна Уилера, меня препроводили в тихую заднюю комнату с прекрасным видом на небо и крыши, утыканные телевизионными антеннами. Не раздеваясь, я улегся на кровать и стал ждать, пока пройдет следующий час, размышляя о семействе и родне Нортов. В одном я был уверен: Шерри Норт не ускользнет от меня под покровом ночной темноты. Я собирался держать ее под неусыпным присмотром, но все же многое в ней по-прежнему сбивало меня с толку. Я подозревал, что она далеко не так проста, как можно подумать, глянув на ее прелестное безмятежное лицо. Любопытно будет узнать, какая она на самом деле. Отодвинув эту мысль на задворки сознания, я сел и потянулся к телефону. За следующие двадцать минут сделал три звонка: в Регистр Ллойда на Фенчерч-стрит, в Национальный морской музей в Гринвиче, а последний – в Индийский архив на Блэкфрайерс-роуд. «Крайслер» я оставил на частной парковке за паб-отелем – от машины в Лондоне больше вреда, чем пользы, – а до квартиры дяди Дэна прогулялся пешком. Дверь открыла сама Шерри, уже готовая выдвигаться. Мне определенно была по душе ее пунктуальность.

– По-моему, дядя Дэн вам не понравился, – бросилась она в бой за обеденным столом, но я увернулся:

– Позвонил в пару мест. Нам надо на Блэкфрайерс-роуд, это в Вестминстере. Там Индийский