– Почему их боятся? – спросил Тахмурес.

– Потому что они похищают людей. Схватив беспечного человека, ямал вырывает у него волосы на голове, а потом лишает разума, чтобы сделать рабом. Может и сожрать. Иногда пленника отпускают, но он уже никогда не будет таким, как прежде. Несчастный забывает, как нужно есть, из-за этого умирает от голода.

Мадий рассказал, что оракзаи знают, на каких вершинах живут пэри и ямалы, поэтому никогда не пасут скот в их владениях.

Затем он принялся описывать яшей, огромных одноглазых дэвов, которые обитают высоко в горах и ненавидят фарсиванов за то, что те занимаются земледелием. Великаны жутко воняют. Их жилище находится в подземном замке, куда смертный может попасть через ямку, которая образуется, если ночью вырвать с корнем куст папоротника. Важно не забыть взять с собой гречневую крупу, великаны ее обожают. В подземелье бродят стада синих, черных и красных каменных козлов исполинского размера. Чтобы выбраться из замка, нужно предложить яши ядра абрикосовых косточек. От горького вкуса они теряют сознание – вот тогда и беги, пока они не очухались. Того, кто отважился к ним спуститься, дэвы за смелость одаривают углями, которые превращаются в золото, как только он выберется наверх.

Жены яшей – раташи – умеют оживлять мертвых каменных козлов. Эти ведьмы злые, кровожадные, обожают человечину. Но если их как следует задобрить, они будут охранять поля и фруктовые сады. Часто раташи приходят на ток и начинают колотить по деревьям палками. Это, значит, они себе часть намолоченного зерна требуют. Крестьяне, ясное дело, их боятся, поэтому сразу выставляют заготовленный горшочек гречневой каши. Раташи забирают его и уходят. Правда, могущество яшей и раташ не такое сокрушительное, как невероятная сила ямалов…

Уловка удалась: не успел проводник закончить сказочное повествование, как кушан крепко спал. Даже исходящий от козлиной шкуры резкий запах не мешал сну утомленного дорогой воина.

Глава 6

Бактриана, 113-й год Кушанской эры, месяц Хаурватат

1

Тучи нависали над Бактрой словно разбухший от воды ковер из верблюжьей шерсти, который выткали чем-то сильно расстроенные мастера. Мрачные свинцово-серые клубы чередовались с черными сгустками, сквозь прорехи – словно из засады – внезапно вырывались яркие, режущие глаза всполохи.

Сестры едва успели вбежать в дом, как начался дождь, да такой сильный, словно Господь решил наказать грешников новым потопом. Они жались к жарко растопленному очагу. Иешуа дал им чадар[146], один на двоих. Голые ноги – чтобы согреться – македонянки засунули под толстые войлочные курпачи, раскиданные по комнате.

Первой разговор начала Мирра, ей не терпелось рассказать о посещении багина Веретрагны.

– Точно Геракл! Я потом у мамы спросила, она говорит, что это копия с бронзовой статуи Лисиппа. Здоровяк… Опирается на палицу, на нее наброшена львиная шкура. Голова маленькая, а тело огромное. И мышцы такие…

Мирра шумно вдохнула, надув щеки, затем смешно раздвинула руки с растопыренными пальцами. Иешуа и Аглая рассмеялись.

Она все никак не могла остановиться, ее просто распирало от впечатлений.

– И на метопах[147] – сцены подвигов: Геракл, принесший Эриманфского вепря микенскому царю Эврисфею, Геракл, подносящий Афине убитых Стимфалийских птиц, Геракл и убитый Немейский лев, еще какие-то сюжеты… – Хорошо, хорошо… – Иешуа поднял руку. – Теперь ясно, что мы на правильном пути.

– Так ведь я узнала, там точно раньше был храм Ареса… Разве я не сказала? – перебила македонянка, состроив уморительную гримасу.

– Эх, Мирра! С этого и надо было начинать, – рассмеялся Иешуа.

Он повернулся к Аглае.

– Ты помнишь, я объяснял вам с Куджулой, что такое таттвы?

– Да, конечно. Я Мирре потом пересказала наш разговор.

– Прекрасно! Так вот, Арес повелевает планетой Марс, которая указывает на Каму – энергию чувственного наслаждения. Она способна пробудить в человеке неутолимую страсть, но также помогает реализовать и другие личностные качества. Индийцы считают Каму главной добродетелью женщины, потому что благодаря этой энергии женщина приносит мужчине ни с чем не сравнимое наслаждение.

Покрасневшие македонянки переглянулись. Не обращая внимания на их смущение, Иешуа продолжил:

– Металлом Камы считается железо, цвет – красный, стихия – огонь. Каме соответствует таттва Теджес, благодаря которой человек воспринимает горячее и острое на вкус. Она проникает в тело и выходит из него через глаза.

Иешуа обратился к Мирре:

– Просто внимательно смотри вокруг, стараясь запомнить все, что тебе покажется необычным.

– Я уже придумала, как попасть в святилище, – выпалила македонянка. – Я скажу, что желаю провести ночь с Гераклом. Деньги у меня есть – мне родители подарили на Таргелии.

Иешуа с сомнением покачал головой.

– Вообще-то я не слышал, чтобы у бактрийцев был такой обычай.

– Не у бактрийцев! Я узнала, они с эллинами службу по очереди проводят: один день посвящен Веретрагне, другой Аресу. Ведь почитатели Ареса продолжают посещать храм. Куда им еще ходить? Я придумаю какую-нибудь трогательную историю… Например, скажу, что в меня вселилась душа нимфы, одной из дочерей беотийского царя Феспия, поэтому я не успокоюсь, пока не возлежу с Гераклом. Ты помнишь, – обратилась она к сестре, – Геродор из Гераклеи Понтийской писал, что герой лишил невинности пятьдесят дочерей царя за одну ночь? И каждая родила ему сына. Об этом же писал и Диодор Сицилийский. Разгул страсти даже стали считать одним из подвигов Геракла. Не думаю, что жрецы откажутся от денег.

– А если ты не успеешь вовремя уйти? – спросил иудей.

Мирра смутилась, видимо, ей не приходило в голову, что ее могут силой заставить выполнить оплаченный ритуал.

Решение нашла Аглая: повернувшись к сестре, она сказала:

– Я попрошу Куджулу, чтобы он отправил с тобой Октара. Самого не пущу, а слугу – пожалуйста. Куджула говорит, что он один стоит целой декурии[148]. Октар тебя в обиду не даст.

На том и порешили. На следующий день Мирра отправилась в багин Веретрагны, сжимая в руке мешочек с драхмами. Отыскала в храме мобада и изложила просьбу. Тот сначала и слушать не хотел, но, ощутив на ладони тяжесть серебра, задумался, потом сказал:

– Подожди здесь.

Он куда-то вышел, но вскоре вернулся в сопровождении эллина, который представился жрецом Ареса. Мирре пришлось повторно рассказать, зачем она пришла. Плотный, с глазами навыкат и большой курчавой бородой грек бесцеремонно взял ее за подбородок двумя пальцами.

Плотоядно улыбаясь, проговорил:

– Конечно, любой из великих сыновей Зевса с радостью примет тебя в свои объятья. Ты