class="p1">Сердце кололи острые льдинки. Я должна была бы радоваться любой возможности, но отчётливо понимала, что просто буду врать сама себе. Умершие не возвращаются. У меня есть возможность побыть тут ещё немного, но не стоит обманывать себя.

Я смахнула с щеки слезу.

— Ты даже не даёшь нам попытаться.

— Это бессмысленно.

— А если нет?

— Зачем ты настаиваешь? — прошептала я и взглянула вампиру в глаза. — Что тебе с моего возвращения? Ты спас меня, я тебя, ты мне ничего не должен. В моей смерти ты тоже не виноват, но ты заставил меня вернуться, всё вспомнить и страдать дальше. Зачем? За что ты так со мной?

Маркус закрыл глаза и помолчал несколько мгновений, а когда вновь взглянул на меня, в его взгляде отразилась боль.

— Я умираю, Амелия.

Я оцепенела и вытаращилась на него в беззвучном вопросе.

— Жрица сказала мне, что связь… похожа на брачную, хоть она и оказалась односторонней. И предупредила, что я рискую пройти путь отца, — вампир печально усмехнулся. — Так и произошло. Я ощущаю, как оно растёт внутри и медленно меня поглощает. Твоя смерть оборвала связь, но когда ты рядом, становится легче, пустота будто замирает. Если ты восстановишь завесу и исчезнешь, то я умру.

Мне понадобилось время, чтобы осознать услышанное, но теперь некоторые вещи встали на свои места. Наконец-то я поняла, зачем на самом деле была нужна.

— То есть… — голос дрожал, но я заставила себя говорить дальше, — ты… ты держишь меня рядом, просто чтобы не сойти с ума? А если получится меня воскресить, то посадишь на цепь при себе, чтобы безумие не взяло верх? Или ты надеешься, что с воскрешением эффект пройдёт? Я… я понимаю твоё желание жить, но я уже устала, что меня все используют, наплевав на мои чувства.

Оказалось, что до этого момента я не подозревала, насколько сильной может оказаться душевная боль. Я хотела исчезнуть, но комнату резко окутала энергия, не давая мне выйти за пределы барьера. Вампир шагнул ко мне, но я резко отпрянула.

— Выпусти, я не хочу тебя видеть. Никогда.

— Ты останешься и послушаешь, что я скажу. И если после этого захочешь уйти, я сниму барьер, — я промолчала, тогда он продолжил, — ты не вампирша, поэтому не понимаешь некоторых особенностей моей расы. Связь сама по себе не порождает никакие чувства, она усиливает имеющиеся. Кровавый Бог связывает пару в ритуале, если у них уже имеются чувства, связь же делает их прочнее и позволяет ощущать друг друга. Откуда взялась односторонняя наша, я не знаю. Её не должно было быть вообще. Жрица явно знала больше, чем сказала, но даже она понятия не имеет, почему так случилось. И если бы ты умерла, скажем, в тот же день, уверяю, со мной бы ничего не произошло. Понимаешь, к чему я клоню?

— Не очень, — я помотала головой и исподлобья на него посмотрела. Даже мои мысли устали носиться как бешеные в голове и просто вяло шевелились где-то на задворках сознания.

Кончики губ вампира приподнялись в лёгкой улыбке. Он сделал пару шагов, встал передо мной и положил руки мне на плечи.

— Поглощающая меня пустота это следствие, а не причина. Я не хочу, чтобы ты окончательно ушла, потому что ты нужна мне, а не потому, что хочу подольше пожить.

Я покачала головой. В памяти всплыли старые воспоминания, мгновения счастья, странное видение, и итог, в котором я осталась одна.

— Я не верю.

— Почему?

— Ты отверг меня. Я умоляла тебя, но ты сказал, что всё было ошибкой…

— На тот момент я действительно так считал. Я надеялся, что связь исчезнет, когда ты уедешь. Кроме того, — он вздохнул и неохотно продолжил, — я был совсем не рад возникшему к тебе чувству. Обычно я выбирал других женщин, не таких как ты.

Было безумно обидно такое слышать, но я ведь и сама так считала.

— И я тебя не виню, правда. В конце концов, — всплеснула я руками, изо всех сил стараясь скрыть дрожащий подбородок, — ты бессмертный вампир, а я была всего лишь маленькая человеческая глупая девочка, кусок мяса. А сейчас я вообще бесплотный дух. Да я даже рук твоих не чувствую! Я просто помню, что должна ощущать, что я ощущала при жизни. Какие-то… отголоски, обрывки. У меня осталась только память. Да даже если я и воскресну, то стану ровно такой же… неподходящей.

Опустив голову, я просто помотала ей из стороны в сторону, не в силах продолжать разговор.

— Я же сказал, что считал так на тот момент, — он снова улыбнулся. — Знаешь, сначала ты вообще меня жутко раздражала, особенно своей болтовнёй. Я действительно желал побыстрее от тебя избавиться и сдать брату. Слишком наивная. Слишком добрая. Слишком… слабая. Много таких «слишком», из-за которых в других обстоятельствах я скорее свернул бы тебе шею и даже не заметил. Все мои женщины были, наоборот, подобны Дженне. Но когда ты почти умерла, и потом в меня потоком хлынули твои эмоции, я впервые за несколько столетий ощутил хоть что-то, кроме ненависти и злости. И это оказалось… несколько пугающе и выбивало из колеи. А когда я ощутил твою влюблённость, то поддался порыву и поцеловал тебя. И долго себя за это корил. Но потом понял, что ты не хуже Дженны и остальных, не неподходящая, ты просто другая. А когда ты умерла… В общем, у меня было очень много времени подумать, кто для меня действительно важен. Некоторые смерти меняют приоритеты.

Он поднял моё лицо за подбородок и посмотрел в глаза. И я тут же ощутила, что барьера больше нет.

— Я снял барьер. Если ты мне не веришь и продолжаешь ненавидеть, то можешь уйти, но предупреждаю, что мы продолжим поиски способа тебя вернуть. Возможно, нас убьют раньше, возможно, люди сами проведут обратный ритуал, и мы с тобой исчезнем, я не знаю. Но я действительно хочу, чтобы ты осталась со мной. И не потому, что я рискую сойти с ума, а потому что ты нужна мне, и я хочу тебя вернуть. И очень надеюсь, что ты согласишься попытаться.

Я так надеялась, что нравлюсь ему, надеялась, что что-то получится. Лёжа перед сном тогда, в прошлой жизни, я мечтала, как оно могло бы быть. Мечтала о другой жизни, недоступной. И вот после смерти я всё вроде бы знаю, но стало только хуже. Теперь я не захочу окончательно умирать.

Недолго думая, я просто бросилась ему на шею, хлюпая носом. Никуда уходить, я естественно, не собиралась.