– Абигейл Труэ, красавица-полукровка… к слову, тоже училась на магичку в здешнем колледже… сбежала из дома после того, как её пытался изнасиловать отчим. Он программист, по совместительству друг начальника местной стражи, – мрачно отрапортовала я, заняв своё место. – Она уехала в Динэ, а через месяц там нашли её тело.

Заплаканное лицо Дакоты до сих пор стояло у меня перед глазами. Как и ласковая улыбка миссис Джилиш, провожавшей нас с сожалением, как дорогих гостей, пригласив заходить ещё. Забавно… Чары Питера, мощь которых мне наконец-то довелось наблюдать во всей красе, и то, как легко они ломали чужую волю, пугало меня чуть ли не больше всего, что я недавно услышала. И лишь теперь я понимала: раз на низших фейри дар Питера работает не менее эффективно, чем на простых смертных, – когда Роксэйн усомнилась в нём, он мог бы просто задурить ей голову. Вместо того, чтобы позволить отговаривать меня и пробивать его по базе. Но не задурил.

Подобная честность в ситуации, где побыть нечестным было бы даже естественно, вызывала уважение.

– Маги в страже установили день, в который произошло убийство. Отчим Абигейл как раз был в отъезде, – добавила Рок под аккомпанемент закрывающихся дверей Французика. – Якобы поехал на рыбалку с другом. Тем самым начальником стражи. Тот это подтвердил. Дакота рассказала о попытке изнасилования, но ей никто не поверил: все знали мистера Труэ как отличного семьянина, в котором покойная жена души не чаяла.

– Если начальник стражи соврал, наш старик наверняка сможет его разговорить. – Эш кинул быстрый взгляд в зеркало, найдя в нём отражение Питера. – Проверить, правдива ли их рыбалка.

– Увы, – поморщился тот. – Пару месяцев спустя наш стражник-рыболов скончался от сердечного приступа. Человек немолодой, смерть выглядит совершенно естественной.

Эщ молча повернул руль, выезжая на дорогу.

– А что насчёт анализа ДНК? – спросил он, когда дом Дакоты остался позади. – Девушек насиловали. Если сравнить ДНК преступника с ДНК…

– На телах не нашли никакого биологического материала, по которому можно было бы провести анализ. Ни крови под ногтями, ни спермы, ни волос, ни перхоти. – Рок смотрела в окно, где проплывали провинциальные домишки, светящиеся окнами в вечерней тьме. – Как полагает стража, девушек мгновенно обездвиживали, связывали, затем насиловали и убивали. Потом тела обмывали… только голову не трогали, потому детективы и находили пыльцу в волосах… Следом проверяли, не осталось ли на них улик, заворачивали трупы в полиэтиленовые мешки и выбрасывали. На помойку. Как мусор. И нет ни одного свидетеля, видевшего каких-нибудь подозрительных мужчин, которые вытаскивали из багажника своей машины какие-нибудь подозрительные свёртки. – Баньши достала графон из сумочки. – Узнать бы, где был отчим Абигейл во время остальных убийств… Но он продал дом и уехал из Карнела год назад.

– Куда?

– Этого Дакота не знает.

– Но тебе ведь смогут снова подкинуть адресок?

– Чем я, по-твоему, занимаюсь? – Баньши уже набивала сообщение: перемещаясь по голографическим кнопкам, длинный палец вырисовал в воздухе затейливые вензеля. – Питер, если доберёмся до заботливого папаши, ты ведь сможешь его разговорить?

– Уже не терпится побеседовать с ним по душам.

– Чудно.

Эш сосредоточенно рулил, с узких улочек выводя Французика на широкую дорогу. Я уставилась в окно, разглядывая обгонявшие нас мобили: белые снопы фар прорезали полумрак, рождённый смешением темноты и уличных фонарей, и выхватывали сверкающие крапинки возобновившегося дождя.

– Он мог заключить контракт с фомором, чтобы тот помог ему отыскать сбежавшую падчерицу. Сначала убил Абигейл… а потом вошёл во вкус и решил повторить сценарий. И теперь тварь ищет для него новых жертв. – Я говорила вслух: так легче было структурировать мысли, роившиеся в голове растерянными пчёлами. – Но Абигейл ведь не видела Кромешника.

– Значит, она не жаловалась на безликих чёрных тварей. – В словах брата скользнуло почти удовлетворение.

– Нет. Но ей просто некому было жаловаться, – вместо меня снова ответила Рок. – Как я поняла, Кромешник является к жертвам накануне гибели. Не раньше. Абигейл убили спустя неделю после побега, а графон она, когда сбегала, оставила дома. Даже если она видела Кромешника незадолго до смерти, то при всём желании не могла позвонить Дакоте и сообщить об этом.

– Если и так, при чём тут одержимые?

– Могу только предполагать, но… Контрактор хотел подстроить Лайзе фатальный несчастный случай, верно? А твари не удалось выполнить «заказ», и тогда она решила достичь цели, вселившись в других людей. Она же бестелесна, похоже… а до Лайзы подобных осечек с ней не случалось. Иначе информацию о похожих случаях нетрудно было бы найти. – Баньши прислонила ладонь к оконному стеклу, тьма за которым стала ещё гуще: мы покидали город, и домов на этом участке дороги почти не было – единственным источником света остались редкие фонари. – Подозреваю, контрактор сам не понимал, с чем связался. Вряд ли в его планы входило, что монстр ввяжет в очередное убийство кучу посторонних.

– И зачем бы этому Труэ убивать полукровок по всей стране? Насиловать и душить во имя своего извращённого удовольствия – это я ещё могу понять. На самом деле не могу, – добавил Эш брезгливо, – но предположим. А девушки, погибшие в несчастных случаях, – они-то тут при чём?

– Возможно, их вина в том, что они юны и прекрасны. «Всё красивое должно умереть», все дела. Может, Труэ решил избавить от искушения таких же слабых мужчин, как он сам… Не думаю, что он женился на матери Абигейл исключительно из расчёта когда-нибудь изнасиловать её дочь, но Абигейл подросла и, так сказать, своими прелестями толкнула его на кривую дорожку. А несчастные случаи он имитировал, чтобы страже сложнее было связать эти смерти с делом Ликориса и выйти на его след. – Рок отстранённо смотрела на тёмное поле, окружавшее шоссе, расстелившееся по левому борту Французика. – Ручаться ни в чём не могу, конечно. Факт в том, что у нас есть подозреваемый. И если он тот, кого мы ищем, скоро вы с Лайзой сможете вернуться домой.

Эш хмыкнул, но возразить баньши в очередной раз не успел.

Фары Французика выхватили из темноты мужчину, застывшего посреди дороги. Брат ударил по тормозам так, что ремень безопасности врезался в живот тугим жгутом; сзади тут же раздался длинный возмущённый гудок. Я ждала звука удара в бампер, но, к счастью, напрасно – водитель за нами благоразумно держал дистанцию, так что успел притормозить.

– Какого фомора этот тип забыл на шоссе? – прорычал Эш, разъярённо врубив аварийку.

Французик высветил серебристые кудри, тёмные очки с круглыми стёклами, светлый костюм с щегольской шёлковой жилеткой – и, осознав, кто стоит в трёх футах от нашего капота, я недоверчиво ойкнула. Мобили объезжали нас, с любопытством притормаживая рядом, но мужчина не обращал на них никакого внимания: лишь вскинул руку, и на лобовом стекле вспыхнули сотни искр цвета весенней листвы, сложившие фразу «Лайза, я знаю, что ты там».