ударил. Да, кастет после одного случая я ношу с собой. Убивать Никиту и в мыслях не было, я только хотел забрать часы, пока он будет в отключке.

— Забрали? Где часы сейчас?

— В машине, в кармане на пассажирском сиденье есть блок влажных салфеток. В нем.

— Так за что вы убили Карину Мунтян?

— Повторяю — я не убивал! О ее смерти мне сообщила Иветта.

— У вас, Смоленко, все еще есть шанс дать признательные показания по факту свершения и этого преступления. И отказаться от ложных показаний — например, в той части, где вы утверждаете, что не были знакомы с Кариной Мунтян.

Руднев поражался самообладанию парня. Видимо, Смоленко был убежден, что в тот момент, когда он сначала усыпил девушку с помощью пропитанной хлороформом тряпки, а затем ввел смертельную дозу амфетамина, никого рядом не было. Место это в парке глухое: с одной стороны посадки переходят в естественный лес, а со стороны аллеи обзор закрыт ограждением давно не действующего аттракциона. Старая карусель не демонтирована, газон зарос травой и кустарником. И хотя место и не так далеко от входной арки, редко кому придет в голову гулять именно там.

— По-прежнему стоите на своем. Ну, хорошо, продолжим. Я вам, Смоленко, дала ознакомиться не со всеми показаниями Макарской. А девушка утверждает, что видела, как вы встретились с Кариной, поднесли к лицу какую-то ткань, после чего та потеряла сознание. Ткань была пропитана хлороформом? Можете не отвечать. Далее вы достали из кармана шприц и сделали укол в вену. Вы знали, что амфетамин держится в крови не менее восемнадцати часов? Вы рассчитывали, что девушку посчитают наркоманкой? Какой именно информацией шантажировала вас Мунтян?

— Значит, она рассказала все Иветте… как я не догадался, когда она села ко мне в машину?! Она смотрела на меня со страхом.

— В красный «Гелендваген», принадлежащий Марку Гольдбергу? Вы хорошо продумали свои действия, Смоленко. Макарская, садясь в машину, была уверена, что за рулем ее дядя. Если бы она призналась, что видела, как вы убили ее сокурсницу, вы не пощадили бы и ее?

— Не знаю… все так запуталось… Хорошо, я расскажу… Эта девица, Мунтян, давно меня шантажировала. Девятого сентября в полночь я стал виновником смертельного ДТП. Возвращался по трассе из яхт-клуба «Солнечный берег», был расстроен проигрышем в казино, да еще и пьян. Видимо, отключившись на миг, выехал на встречку. От удара потерял сознание, а когда очнулся, увидел, что в кювете дымится какая-то машина, а мой автомобиль стоит поперек дороги. Говорят же, бог бережет пьяных — на мне не было ни царапины. Я кинулся к той машине…

— «Жигули» десятой модели, номер четыреста сорок, семьдесят третий регион. За рулем был несовершеннолетний сын владельца.

— Вы уже знаете… ну да, Мунтян же все рассказала Иветте…

— Нет. Мунтян лишь позвала ее поприсутствовать на вашей встрече в парке, намекнув, что та может лично убедиться, каков вы на самом деле. Иветта во время того, как вы убивали девушку, находилась в бывшей будке билетера, все слышала и видела. Она боялась себя обнаружить, но отправила сообщение Марку Гольдбергу, чтобы тот приехал к парку. Поэтому и была уверена, что садится в его автомобиль. Продолжайте. Водитель «Жигулей» был мертв?

— Да, и это очевидно. Я ничем не мог парню помочь! Да, я сбежал. Я не знал, что в «Жигулях» был еще один пассажир — Карина Мунтян. Как потом она рассказала, ей удалось выбраться и она подошла к моей машине. Я был в отключке, Карина сделала снимки и меня, и номеров, да и самой аварии. А потом спряталась в посадках, дождалась, пока я уеду. Не знаю, почему не вызвала полицию сразу? Наверное, уже тогда решила, что сможет получить с меня деньги за молчание.

— Когда она вас начала шантажировать?

— Первое сообщение я получил уже утром после аварии. Карина сглупила, отправив его со своего смартфона. Я узнал имя, дальше вычислить ее через соцсети было несложно. Я хотел договориться по-хорошему, но та вдруг встала в позу. Те триста тысяч, что она запросила, трансформировались в пятьсот. Я понял, что одной суммой не отделаюсь. Решил сам предложить больше, сразу миллион. У меня на счету после быстрой продажи авто уже были такие деньги. Она вроде бы согласилась, договорились, что сообщит, где встретимся. Через день она позвонила, но сумма выросла до двух, а вскоре и до пяти.

— Вы уже знали об алмазах?

— Да, но Никита отказался вернуть часы…

— Какую сумму в итоге потребовала от вас Мунтян? Часы были уже у вас, стоимость алмазов вы просчитали. Могли с ней рассчитаться. Зачем было лишать девушку жизни?

— А ей больше не нужны были деньги! Она, видите ли, побывала на похоронах друга, поняла, что никакие деньги не вернут сына матери, что та сама готова заплатить, чтобы найти убийцу. Карина решила, что сможет заставить меня признаться, что я виновен в аварии. Я понял, что конца не будет шантажу.

— Как вам удалось заманить ее в парк?

— Мне?! Это она назначила там встречу! Сказала — для окончательного разговора. Сейчас я понимаю, что Карина просто хотела показать Иветте, какой я подлец… Но я уже решил, что… В общем, я признаю себя виновным в предумышленном убийстве Карины Мунтян. Да, я рассчитывал на то, что ее признают наркоманкой, получившей передозировку амфетамином. К парку подъехал на «Гелендвагене» Марка Гольдберга, о том, что Мунтян пригласила в качестве зрителя Иветту Макарскую, понятия не имел, — четко выговорил Смоленко. — Вот такой я неопытный преступник, — добавил он тихо…

Семен обнимал Ольгу крепко, и… боялся отпустить. Умом понять, что она сейчас рядом, когда только-только все вернулось, все дурное забыто и сто раз слезно прощено, он мог. Понимал и то, что вот сейчас уже должен усадить ее в инвалидное кресло, на котором Люсьена довезет ее до трапа самолета, улетающего в Чехию. Не отпускало что-то нематериальное, что-то из божьего. То, что усадило их на одну парту в первом классе. Провидение, судьба, карма — назови, как хочешь. Ольга пыталась вмешаться, прогнав его однажды, но он вернулся! Узнав причину изгнания из семьи, отругал страшно, но простил. Сам умолял о прощении — сразу три смертных греха совершил тогда — гордыня обуяла, гнев на любимую и зависть к сопернику. Все бросил вместо того, чтобы сердцем разобраться — не могла она, родная, какого-то чужого мужика полюбить, другую причину ищи, дурень! Столько лет врозь, каждый в своем несчастье… как понял, дух захватило. Еле отдышался. Олюшка заметила, как