по основным аспектам объединённой темы, сделав акцент на убийстве Плеве и вообще деятельности социалистов-революционеров. Этот момент, стыдливо обойдённый в учебнике истории, очень нравился Жанне. Учебник в целом представлялся девочке каким-то рваным и неполным. Даже события относительно понятного девятнадцатого века в учебнике за десятый класс казались девочке изложенными слишком линейно и однобоко. Было упущено множество интересных фактов, часто становились непонятны отдельные мотивы действий исторических личностей. Жанну, стремящуюся во всем к порядку и пониманию, это злило и раздражало.

    «Раз уж случились события и все о них знают, надо точно разобраться, как они случились и почему! — с детским упрямством думала она, забивая в поисковик очередной запрос.— На фиг учить историю, как таблицу умножения? „В 1825 году случилось восстания декабристов“ — галочка, зачёт; пошли дальше. Что толку в таких знаниях, когда до конца не понимаешь, что чувствовали эти люди, отправляясь на верную смерть. Как так вообще?».

    Учительница истории вызывала у неё похожие чувства. Сама не зная зачем, Жанна очень хотела узнать о Ксении Олеговне как можно больше, услышать её историю и понять мотивы. Историчка очень выделялась на фоне остальных учителей той серьёзностью и увлечённостью, с которой относилась к своему предмету. Жанна невольно сравнивала её с Викторией Филипповной — на тот момент самой близкой ей учительницей. Несомненно, старая математичка любила свой предмет, хорошо разбиралась в нём. Но это пристрастие было как любовь коллекционера книг к своей библиотеке. Тортилла уже не стремилась следить за новинками, ничего не перечитывала из драгоценных томов. Просто смахивала пыль и водила экскурсии из скучающих школьников, рассказывая им об удивительном мире математики. Ксения Олеговна была другой. Похоже, ей было важно, чтобы ученики прочувствовали историю, прониклись духом изучаемой эпохи. Это Ивовой очень понравилось и сильнее разжигало любопытство.

— Жанна, иди сюда! Шашлык уже готов,— позвал отец. Он вывел девочку из задумчивого состояния, с которым та сидела на берегу, раз за разом забрасывая палку в реку и принимая её обратно от беззаботно весёлого Джека.

— Иду, пап! — отозвалась она и пошла к костру.

Ближе к концу трапезы отец спросил у неё:

— О чём вы с Еленой Андреевной разговаривали? У тебя в школе всё хорошо?

— Ни о чём. Поздоровались просто,— ответила девочка, снова возвращаясь в состояние глубокой задумчивости.— С учёбой всё нормально.

— Ты просто какая-то странная, молчишь целый день, у тебя всё хорошо? — обеспокоенно спросила мать.

— Да мам, нормально,— отмахнулась Жанна.— Я об истории думаю. Решаю, что выбрать лучше как дополнительный ЕГЭ — историю или обществознание. Раньше склонялась больше к обществознанию, а теперь думаю — может, лучше историю?..

— Решать только тебе,— спокойно ответил отец.— Но ты бы с факультетом точно определилась, а там и с предметами понятно будет.

— Обещаю: к декабрю точно приму решение! — уверенно сказала Жанна.

    После слов отца нить размышлений вернулась к Елене Андреевне. Она явно тоже заинтересовалась Ксенией Олеговной, возможно, после того случая с дракой. Даже вместе за покупками ходят — подружились, походу. Появилась мысль осторожно переговорить с Лайкой, которая запросто общалась с учениками и могла рассказать что-то интересное. Но через несколько минут девушка отказалась от такой идеи. Если разобраться, она попросту всё усложняет, а нужно действовать проще. Взять и спокойно поговорить с Ксенией Олеговной с глазу на глаз, без всех этих детективных выкрутасов с допросом свидетелей. Сразу многое понятно станет. Главное — повод найти.

    Жанна с трудом дождалась вторника, тщательно готовясь к уроку, который был посвящён Первой Государственной Думе. До этого времени она мало интересовалась этим историческим моментом. В целом что-то слышала, но в памяти осталось только то, что первая Дума предшествовала Столыпинским реформам и толком ничего не добилась. В учебнике ей отводилась меньше одной страницы, и Жанну мучило любопытство, почему Ксения Олеговна решила выделить на неё целое отдельное занятие, тогда как тему русско-японской войны и революции 1905 года она сумела уложить в один общий, пусть и довольно познавательный урок.

    Учительница истории не разочаровала. Во вторник она начала урок с краткого описания процесса выборов в Государственную Думу. Ученики лениво слушали, не особо вникая в сложную систему курий. Жанна ожидала какого-то подвоха, помня слова Ксении Олеговны об активной работе всего класса. Девочка думала, что это будет какая-то письменная работа, но предложение учительницы превзошли её ожидание.

— Итак, уважаемые ученики,— важным тоном сказала историчка, закончив описание выборов.— Давайте сыграем в игру! Это будет ролевая историческая игра, в которой мы все примем участие.

— О, ролевые игры — это круто! — воскликнул с места Сёма.— Только в такое лучше играть ночью и вдвоём.

— Теперь вы не класс,— не обращая внимания на выкрик, продолжила Ксения Олеговна,— а Первая Государственная Дума. Сейчас я вас поделю. Ряд у окна будут трудовики — группа Трудового союза и примкнувшие к нему беспартийные депутаты левых взглядов, меньшевики и немногочисленные эсеры. Средний ряд — кадеты, конституционные демократы — их в той Думе было большинство, но мы, чтобы игра была честной, делим класс поровну. Правый ряд у двери — соответственно умеренно правые, «Союз 17 октября» и примкнувшие к нему беспартийные правого толка.

— Которым всё «без толку»,— воскликнул с задней парты Носорог, который как раз оказался в лагере ультраправых.

— Итак, ребята, перед вами как перед депутатами стоит задача решить главный вопрос того времени — аграрный! — с вдохновением продолжала учительница.— Все вы читали дома учебник и, я надеюсь, представляете, какие решения предлагала каждая фракция и в чём состояли противоречия. Сейчас я предлагаю дать право выступить представителю каждой группы. Затем мы перейдём к обсуждению, и вы попытаетесь прийти к договорённости для общего решения вопроса. Кто хочет выступить от левых? Можно выражать мысли своими словами, главное — высказать свою точку зрения.

    Класс смотрел на учительницу с недоумением. Подобные ролевые игры у них случались только на уроках английского, с живыми диалогами максимум пяти человек. Чего сейчас от них хотела Ксения Олеговна, было совершенно непонятно. Жанна почувствовала жалость к учительнице, пытавшейся как-то разнообразить сам по себе довольно унылый курс истории. Девочка первой вскинула руку, желая отстаивать левые идеалы в грядущей политической баталии.

— Да, пожалуйста, Ивова, мы тебя слушаем,— одобрительно кивнула Ксения Олеговна.

    Жанна начала с жаром, быстро представив себя на настоящей политической трибуне. Она яростно потребовала немедленного отчуждения избыточных помещичьих земель в пользу крестьян без