— Ах, это вы? — невозмутимо отозвался Порфирий. — Согласен, нам действительно есть о чем поговорить, но только не сейчас. Сейчас, извините, я очень тороплюсь!

— Вы, кажется, не поняли, — перебила его Ксения. — Сейчас вы пойдете туда, куда я прикажу…

— Почему бы это?

— Потому что на моей стороне сила.

— Вы так считаете? Не будьте так самоуверенны, милая девушка.

— У меня пистолет, и если вы не подчинитесь, я нажму курок.

— А вы попробуйте.

Ксения закусила губу.

В ее планы вовсе не входило стрелять в Порфирия, она надеялась, что он подчинится ей под дулом пистолета, расскажет всю недостающую часть своей истории, отдаст ту бумагу, которую только что подписал богатый старик…

Но он не собирался играть по ее правилам.

Почему? Потому что читал ее мысли, как открытую книгу, и знал, что она не выстрелит? Или по какой-то другой причине?

Она передвинула ствол пистолета, направив его на плечо гипнотизера. Выстрелить ему в плечо, чтобы уверить в серьезности своих намерений, чтобы сбить с него спесь, самоуверенность?

Она попыталась нажать на спусковой крючок — но указательный палец не подчинялся ее воле, вообще вся рука онемела, словно превратилась в кусок мрамора…

— Ну что, попробовали? Убедились? — по-прежнему невозмутимо проговорил Порфирий. — Я же ясно сказал вам — мы непременно поговорим, я же обещал вам. Но не сейчас!

С этими словами он шагнул вперед и почти в ту же секунду растворился в сгущающейся темноте.

Ксения растерянно огляделась, потерла руку — онемение прошло. Она бросилась вперед, надеясь догнать гипнотизера.

По узкой тропинке она скоро добежала до ограды парка — и успела разглядеть тень, которая стремительно проскользнула через проем в заборе. Через секунду за забором раздался звук работающего автомобильного двигателя, и наступила тишина.

Ксения вздохнула и тоже покинула территорию клиники, послав пару сообщений.

Здесь ей больше было нечего делать.

В далекой южной стране, стране савеев, молодой царь Силасия собрал своих советников.

— Вы — мудрые из мудрых, — сказал он, оглядев их. — Вы давали советы матери моей, царице Балкиде, и советы ваши приносили ей удачу и богатство. Скажите мне, отчего уже несколько лет удача обходит стороной нашу землю? Отчего стада наши хиреют, нивы наши не приносят урожая, торговые караваны пропадают в пустыне, враги и разбойники разоряют наших подданных? Отчего год от года, день ото дня пустеет моя казна?

Замолчал молодой царь, ожидая ответа.

Молчали и его советники, молчали и переглядывались.

Наконец заговорил старейший из них, Абу-Бакар, служивший еще отцу покойной Балкиды:

— Выслушай меня, царь. Выслушай и не гневайся. Двадцать лет назад твоя мать Балкида, да будет благословенно ее имя, услышала о мудрости царя Соломона и отправилась к нему, дабы взглянуть на него и увериться в том, что о нем говорят. Она видела Соломона, и принесла ему богатые дары, и уверилась в его силе и мудрости, и возлегла с ним. И понесла она дитя. Дитя это — ты, царь.

— Значит, я — сын царя Соломона, мудрейшего из мудрых?

— Ты сказал, царь.

— Но твои слова не объясняют, почему удача покинула нашу страну.

— Это так, царь. Узнав, что понесла дитя от царя Соломона, Балкида подарила твоему отцу волшебное кольцо, доставшееся ей от предков. Кольцо, которое приносило ей и всей нашей стране богатство и удачу. И после этого удача отвернулась от страны савеев.

— Что же мне делать, мудрый старец?

— Верни кольцо своей матери — и ты вернешь своей стране удачу и процветание.

— Легко сказать!

Мудрые советники разошлись, и тогда в царские покои вошла юная Самнис, его любимая наложница. Она увидела, что молодой царь печален, села к нему на колени и спросила его:

— Что печалит тебя, мой господин?

— Удача покинула мою страну и не вернется, пока я не добуду кольцо моей матери, которое она подарила царю Соломону.

— Так добудь его.

— Легко сказать! Царь Соломон все еще правит своей страной, и он — мудрейший из мудрых. Он не отдаст мне кольцо.

— Твоя мать посетила его двадцать лет назад. За это время Соломон не помолодел.

— Это так, но мудрость с годами не оставила его.

— Стареющие мужчины теряют мудрость, видя перед собой молодых красавиц. Пошли меня к Соломону — и я верну тебе кольцо.

— Если ты сделаешь это — любовь моя к тебе станет безмерной…

Быстро собралась в путь Самнис и отправилась в далекий Ершалаим…

На следующее утро Ксения вышла из гостиницы, снова напялив порядком поношенную голубую панаму.

Она прошла совсем недалеко, когда с ней поравнялась розовая детская коляска, из которой доносился непрерывный захлебывающийся плач. Коляску катила измученная женщина средних лет, должно быть, бабушка ревущего ребенка.

Поравнявшись с Ксенией, эта женщина страдальческим голосом проговорила:

— И вот так — целыми днями! Плачет и плачет, плачет и плачет! Никак не угомонится!

— Может быть, ваша девочка больна? Вы показывали ее врачу?

— Во-первых, это мальчик…

— Да? Но розовая коляска…

— Это глупый предрассудок! И вообще, это не ребенок, а какой-то аксолотль!

Ксения насмешливо взглянула на собеседницу:

— Это вы? Я так и думала.

— Не вертите так головой! — прошипел связной. — Пойдемте сядем на скамейку!

Они прошли в сквер, сели.

Из коляски по-прежнему доносился рев.

— Сделайте же что-нибудь! — взмолилась Ксения. — У меня уже голова разболелась!

— Жаль, такая хорошая маскировка… — Связной протянул руку к коляске, что-то сделал — и рев прекратился.

— Кто там у вас? — Ксения наклонилась к коляске и увидела там большую куклу.

— А где же Гастон? — полюбопытствовала девушка.

— Не отвлекайтесь! — прошептал связной. — Зачем вы меня вызвали? Вы знаете, что для этого должна быть серьезная причина.

— Я закончила работу и хочу передать заказчику отчет. И получить свой гонорар, и уехать отсюда наконец.

Она достала из сумочки телефон и хотела положить его в коляску, но связной зашипел на нее:

— Не так! Не здесь! Заказчик приехал сюда и лично встретится с вами. Тогда и передадите ему все.

— Когда и как произойдет встреча?

Ответа не последовало.

Ксения удивленно повернулась — но рядом с ней на скамейке никого не было. И вообще в сквере не было ни одного человека. Зато по дорожке семенила на коротких лапах такса.

— Гастон, это ты? — проговорила Ксения. — Ты что-нибудь хочешь мне передать?

Такса недовольно тявкнула, и Ксения поняла, что это вовсе не Гастон, а такса женского пола. В розовом ошейнике, Гастон такое не носит. Вот и хозяйка ее позвала, чем-то на нее похожая, такие же коротенькие ножки и кофточка розовая…