Шрифт:
Закладка:
– Лиза! – позвал Николай твердым спокойным голосом. – Спой мне, Лиза.
И он почувствовал, что и правда успокаивается. Сил внутри как будто прибавилось, прибавилось уверенности. Он воин, его ждет женщина, ждет и любит. А он на передовой и сражается с врагом. Так всегда было на Руси. Воин преграждает дорогу врагу. Коля улыбнулся от этой мысли и гордости за себя. Вот и все. Так лучше! Он будет слушать голос любимой, как она поет. Если надо, то будет стрелять. До последнего патрона. И улыбаться, потому что ему не страшно. А когда кончатся патроны, он просто взорвет танк. Так просто!
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой…
Глава 9
Танковый корпус расположился на окраинах поселка, замаскировав тяжелые танки в лесу, а легкие машины и «тридцатьчетверки» среди бревенчатых изб и садов. Соколов, забежавший в штаб дивизии, узнал, что вот уже полдня «Зверобой» не выходит на связь. Бледная, с темными кругами вокруг глаз Лиза сидела возле радистки и с мольбой смотрела на лейтенанта.
– Лиза! – Соколов взял девушку за плечи и встряхнул. – Лиза, слушай меня! Это ничего не значит, понимаешь? У них просто сел аккумулятор. Они не могут сейчас выйти на связь. Ничего не случилось. Через несколько часов аккумулятор наберет силу, и они смогут хоть на несколько минут связаться с нами и что-то сказать. Нет оснований для паники, все будет хорошо!
– Я ей объясняла, – поддакнула радистка с заплаканными глазами, – правда, товарищ лейтенант, но Лиза не слушает.
– Вот! – Алексей назидательно поднял указательный палец. – Слушай, что тебе говорит специалист! Лиза, правда, все будет хорошо. Ты только жди и верь. И слушай эфир, продолжай звать. Ты очень нужна им, а мы скоро туда подоспеем и всех спасем. И привезем сюда.
– Да, Леша, хорошо, я буду их звать! – закивала Лиза, а потом на ее глазах навернулись слезы, и она добавила совсем тихо: – Только вы поторопитесь, пожалуйста…
Сердце сжалось в груди от мысли, что ребята скорее всего погибли. Соколов упрямо мотнул головой, отгоняя мрачные мысли. Война, такая она, подлая. И ничего здесь не поделаешь. Гибнут солдаты, гибнут друзья. Выбежав из штаба, лейтенант помчался искать свой батальон. Слишком он по нему соскучился.
Увидев свои танки и командиров взводов других рот, Соколов спросил, где сейчас Никитин. Комбата он нашел возле натянутого между двумя танками брезента, где тот умывался, раздевшись до пояса. От одного вида умывающегося на холоде Никитина пробирала дрожь, и Соколов передернул плечами.
– Товарищ майор! – начал было он докладывать, вскинув руку к пилотке, но Никитин сразу же обернулся, махнул рукой, мол, не надо официальщины, и принялся растираться шерстяным домашним полотенцем.
– Отличился, Алексей, наслышан! – засмеялся майор. – Комдив на тебя не надышится. Молодец, грамотно действовал. Ты извини, я сейчас оденусь. Просто двое суток не спал, глаза закрываются. Надо как-то взбодриться, встрепенуться, а то впереди… сам понимаешь. Что про твой экипаж слышно? Логунов в госпитале, поправится.
– Плохо, Василий Осипович. – Соколов опустил голову и с силой пнул подвернувшуюся под ногу ветку.
– Что?
– С утра на связь не выходят! С того самого дня держатся вдвоем, к танку немцев не подпускают. Ранены оба, но держатся, сегодня вот…
– Ты кончай хандрить, Алексей! – Комбат повысил голос. – Ты командир Красной Армии, ты силен духом и являешься примером для своих танкистов. А что на связь не вышли, так я тебе с десяток причин могу привести. Вот что, лейтенант Соколов, отправляйся принимать свою роту, и к утру чтобы с полным боекомплектом подразделение было готово к маршу. А в двадцать один ноль-ноль прибудь ко мне с другими ротными командирами.
– Так что? – Глаза Соколова засветились от радости и даже азарта. – Значит, завтра…
– Задачу поставлю в двадцать один ноль-ноль, – скрывая усмешку за строгим выражением лица, ответил комбат.
Командир первого взвода лейтенант Борисов, исполнявший обязанности ротного во время отсутствия Алексея, уже готовил роту к маршу. Пять оставшихся в роте машин были в исправном состоянии, из ремонтных мастерских пришла шестая. Механики-водители проводили регламентные работы, заправляли баки горючим, командиры машин принимали боеприпасы. Соколов задумался о том, что завтра ему придется в прямом и переносном смысле кому-то «садиться на шею». То есть втискиваться третьим в тесную башню, потому что командир роты идет в бой вместе со своей ротой и не остается на командном или наблюдательном пункте. Ему нужен свой танк, и желательно, чтобы танк еще и стрелял. То есть не занимать место наводчика. И эта проблема была у всех командиров подразделений.
В девять вечера, когда ротные командиры пришли к Никитину, Соколов первым делом попросил оставить на время предстоящих боевых действий при себе танк «БТ», на котором он воевал весь день. Именно как командирскую машину, до того времени, когда в корпус придет пополнение материальной частью и экипажами. И заряжающим он просил взять себе Омаева. Никитин был не против. К сожалению, «семерка» была не радиофицирована. Но Омаев уже выпросил у зампотеха и рацию, и материалы, чтобы сделать наружную антенну для этого танка.
Когда Соколов вернулся в расположение роты, к нему сразу подошел Руслан. Даже в темноте Алексей видел, как горят от нетерпения глаза молодого чеченца. Лейтенант не стал томить танкиста ожиданием и хлопнул по плечу.
– Все в порядке, Руслан. Идешь со мной на «БТ-7». Можешь устанавливать радиостанцию и переносить свои вещи. Мухина я предупредил.
– Еще можно вопрос, товарищ лейтенант? – снова заговорил Омаев напряженным голосом.
– Руслан, не надо думать о плохом! Они с утра не выходят на связь, были ранены еще вчера, но ребята сражались и успешно отбивали попытки немцев захватить «Зверобой». Много причин, почему Бочкин и Бабенко не выходят на связь. Ты сам понимаешь это. Им обязательно помогут. Попытка прорваться к танку со стороны пехотных позиций не удалась. Немцы заранее знали, что мы попытаемся отбить своих и открыли ураганный огонь.
– Эх. – Омаев опустил голову и сжал кулаки.
– Руслан, возьми себя в руки, – попросил лейтенант. – Не надо винить
