Марк легонько хлопнул по затылку молодого сомалийца, который попытался поднять голову, показал Сэму большой палец и заявил:

– Плотно работают!

Сэм согласно кивнул, а стрельба внезапно прекратилась. Марк вытянул шею, прислушался и сияющими глазами глянул на Сэма.

Послышался топот, во дворе бабахнул одиночный выстрел, который тут же был заглушен грохотом очередей. Сэм помотал головой и поковырял в ухе мизинцем.

Заскрипели ворота сарая. Сразу же началась стрельба, но тут же стихла. Кто-то на русском позвал дока, обильно пересыпая свою речь трехэтажным матом.

– Врача зовут! – Сэм побледнел. – Задело кого-то из наших! Сволочи! – Он размахнулся и от всей души треснул Камила по спине.

Бедный парень сжался и закрыл голову руками.

– Марк! – закричал кто-то во дворе. – Марк! Ты меня слышишь?! Мы нашли Владимира Михайловича. Ты где?!

– Это Шмайсер, – пробормотал Марк. – Ну вот, наконец-то!.. – Он помотал головой, уперся руками в пол, тяжело поднялся и сказал: – Что-то я сильно устал сегодня. – Парень вяло отряхнул грязные джинсы, двинулся к двери, но остановился, повернулся к другу и тихо сказал: – Совсем забыл, надо же. Сэм, дружище, выпусти Мусу из кладовки, а то он там обделался уже, наверное.

Четкий силуэт вышки в прицеле внезапно вздрогнул и смазался. Егоров помигал, прогоняя слезу. Вытирать ее нельзя, иначе можно вообще потерять остроту зрения на некоторое время. Он расслабил плечи и постарался ровнее дышать.

Грохот пулемета стих. Теперь в крепости раздавались лишь отдельные выстрелы. Потом наступила полная тишина.

Егоров напряженно прислушался, потом оторвался от прицела, опустил голову и так шумно выдохнул, что перед его лицом в воздух поднялась пыль.

Он засмеялся, повернулся к напарнику и проговорил:

– Вроде обошлось, да, товарищ мичман?

– Пока вроде бы да. – Ледокол не опускал бинокль. – Но еще ничего не закончилось. Так что расслабляться нам рано.

– Да, – согласился Егоров, глянул на мичмана, снова приник к прицелу и увидел, что на него бежит человек.

Снайпер не верил своим глазам, автоматически совместил бегущую мужскую фигуру с сеткой дальномера.

Пятьдесят метров.

Откуда он тут взялся?!

Еще секунду назад Егоров не замечал ни одной живой души в пределах прямой видимости. А человек приближался. Егоров уже разглядел его потное восточное лицо с бородкой, автомат, вещмешок и даже хорошие американские кроссовки.

Он глянул на старшину роты.

– Живым будем брать! – заявил Ледокол, прищурился, отложил бинокль и вытащил пистолет.

Он прополз немного вперед и принял в сторону, чтобы не закрывать обзор снайперу, оставшемуся на боевой позиции.

Ахмед уже думал, что на ближайшее время все неприятности кончились. Он был, мягко говоря, несколько удивлен, когда прямо перед ним внезапно материализовался человек, из плеч, головы и рук которого росли веточки. Этот субъект возник буквально из-под земли. Ахмеду казалось, что он еще исходит горячим дымом преисподней, хотя это были всего лишь песок и пыль, сыпавшиеся с камуфляжа мичмана.

– Шайтан! – заорал полевой командир, затормозил, чтобы не врезаться в незнакомца, упал на пятую точку и раскинул руки.

Ледокол качнул пистолетом, нахмурил лоб и старательно выговорил несколько фраз из англо-русского военного разговорника, соответствующих такому случаю.

Ахмед пригляделся к нему, покачал головой и проговорил по-русски:

– Так вот кто ко мне пожаловал. А я-то думал, что это нечистая сила. Теперь понятно. Ну и напугали же вы меня, ребята! – Он облегченно вздохнул и вытер пот со лба.

– Русский знаешь? – с удивлением осведомился старшина. – Тем лучше. Оружие в сторону, лицом вниз, руки за голову!

– Не гони, парень! – Ахмед вскинул руки. – Давай договоримся.

Разведчик молчал.

Главарь банды оглянулся на крепость и заявил:

– Здесь никого нет. Я тебе даю сто тысяч долларов. Прямо сейчас. Никто не узнает. Давай?..

Старшина цокнул языком и печально покачал головой.

– Хорошо. Тогда возьми все. – Ахмед толкнул к нему мешок. – Вот здесь триста тысяч. Больше у меня нет. Это хорошая плата за мою свободу.

– Лицом вниз, руки за голову!

Ахмед внимательно всмотрелся в глаза Ледокола.

– Ах ты, сука! – сказал он дрожащим голосом. – Ненавижу! Русская сволочь! Свинья!

Старшина лишь пожал плечами.

Ахмед не трогал автомат, понимал, что являлся очень хорошей мишенью. Враг слишком прочно стоял на месте. Его пистолет ни разу не шевельнулся за все время этого душевного разговора. Главарь банды принялся ругаться, он тщательно выбирал самые грязные выражения.

Ледокол выслушал несколько пожеланий и фантазий этого субъекта, и его лицо потемнело. Он сжал челюсти и шевельнулся. Врезать бы сейчас этому арабу ногой прямо по морде! Даже не надо прыгать. Можно и отсюда достать до челюсти.

Ахмед внимательно наблюдал за лицом противника и тут же перешел на его родителей. Особенно виртуозно он вспоминал маму Ледокола. Этот тип торопился, хотел управиться с мичманом, пока тот, как ему казалось, был один. Он говорил такие слова, которые не снесет ни один нормальный русский мужик.

Ахмед прекрасно знал, как можно взять этого человека на слабо́. Если бы сейчас перед ним стоял вооруженный американец, то он, из опасения быть застреленным на месте, никогда бы не сказал и десятой доли того, что сейчас вываливал на русского, еле сдерживающего себя.

Когда Ахмед, быстро оглядывавшийся по сторонам, принялся фантазировать на тему зоофилии, старшина роты уже не выдержал.

– А ну, вставай, гад! – заорал он, не глядя, сунул пистолет в кобуру и шагнул Ахмеду, сидящему на земле. – Я тебе сейчас все эти слова обратно в глотку затолкаю!

Ахмед довольно усмехнулся.

«Сработало! Ну что же, сейчас поговорим, большой русский наивный дурачок. Посмотрим, чего ты стоишь!» – подумал он, вскочил, как будто его подбросила распрямившаяся пружина, и кинулся к мичману.

Ледокол еще не видел ножа, который Ахмед обратным хватом зажал в кулаке, прижал лезвие к предплечью. Однако он сразу же понял, чем вооружен его противник, потому что тот не согнул правую руку в локте.

Ахмед учел, что мичман был в бронежилете, Поэтому он нанес единственно правильный удар – наотмашь, стремясь рассечь сонную артерию. Атака получилась быстрой и внезапной, но нож только с шелестом рассек воздух.

Старшина даже не пытался блокировать вооруженную руку, тут же бросился перекатом в сторону.

В этот момент Егоров и выстрелил Ахмеду в плечо. Тот заорал от боли, выронил нож и тут же угодил в объятия Ледокола. Тот обрушил его на землю, завернул руки за спину и мигом украсил их браслетами.

Саша подошел к ним, подергал капроновые наручники на руках Ахмеда, удовлетворенно кивнул, повернулся к Ледоколу и небрежно проговорил:

– Есть у меня один знакомый военный юрист. Он вам