Подумав об Агарвэне, вздрогнула.

— Он цел, — лучник вновь поразил своей проницательностью и тактом. — Пара царапин, сломанное ребро, ничего серьезного. Увидитесь завтра.

— Спасибо.

— Отдыхай.

Улыбнувшись, друг направился к порогу, но повременил, чтобы впустить Инесс и леди Морэ. Судя по виду, смуглянка действительно волновалась за мое здоровье, что касается дочери графов — эта явилась скорее из чистого любопытства.

— Лорд Элеанди, — томно пропела Камилла, сталкиваясь с зеленоглазым красавцем. Подалась к нему и даже попыталась коснуться.

Эльф не позволил. Сухо молвил «дамы» и быстро растаял в коридорном мраке, на что девушка обиженно надула губки. Даже, подумалось, слегка побледнела.

Не знала, что холодность Лафаэля всякий раз ее так задевает.

— Представляю твой испуг. — Схватила мои руки подошедшая первой Инесс. — Позвать господина Ингиса? Пусть просканирует ауру, а то вдруг истончилась. Заодно приготовит бодрящую настойку.

— Не вздумай дергать доктора по пустякам, — отрезала я.

Если кому сейчас и нужна серьезная подпитка, так это эльфийскому принцу. В который раз Он со смиренной покорностью принимает предназначенные мне удары. И при этом не ропщет! Молчит. Даже сегодня просто посмотрел, словно ничего не случилось, и молча удалился залечивать раны.

— Правда, что анимаги приходили тебя убить? — Привлекла к себе Камилла.

— Знаю не больше вашего.

— Неужели? — Сомнение в ее тоне взбесило. Сложив руки на груди, она окинула покои завистливым взором. — Что в тебе особенного, Изабелла Олин? Эльфы в охране, князь одаривает нарядами, ректор зовёт в ученицы…

Меня от ее слов будто плёткой хлестнуло. Какая я глупая!

Почему до сих пор не замечала, что давно стала для окружающих застрявшей в горле костью. Не удивительно, что большинство невест смотрит в мою сторону косо, а меньшинство по-тихому осыпает проклятьями. Я ничего такого не хотела! Надеялась мирно вылететь с отбора, отправиться в деревню, разыскать травника. Но все пошло кувырком.

— Ты утомила, Морэ, — рыкнула Инесс, намекнув той проваливать, и когда мы остались вдвоём, повторно уточнила. — Уверена, что не нуждаешься в компании?

Заверила:

— Иди.

Заперев дверь, я привычно пристроилась у окна, любуясь огнями вечернего города. Мягкий северный свет действовал успокаивающе, навевал сон, маня зарыться в одеяло, что и было вскоре мной проделано с огромным удовольствием.

Но сон не пришёл. Я возилась на постели до полуночи, а потом все-таки решила проведать господина Ингиса и заодно попросить действенное средство от бессонницы.

Закутавшись в шаль, спустилась на первый этаж и, обогнув академический сад по дуге, вышла в нужное крыло, примечая в конце коридора приоткрытую дверь, из-за которой бил яркий свет. В несколько шагов достигла цели и уже собралась войти, но из лазарета донеслись приглушенные голоса.

Первый бархатистый, бесконечно уверенный в себе баритон — принадлежал Агарвэну. Второй — чарующий, ласковый, обволакивающий теплом… тело налилось неприятной слабостью… определенно профессору Иримэ.

Каким образом я вошла внутрь, не выдав собственного появления, не знаю: просто подкралась к косяку, заглянула в медицинский кабинет и невольно вздрогнула от сделавшего прыжок сердца.

Агарвэн был обнажен по пояс и сидел на кушетке. В это время стоявшая на коленях красавица бережно обрабатывала ему рану. Ровную темно-бардовую черточку, тянувшуюся по ребрам.

Наложила тугую повязку, завязала края и, ласкающе пройдясь по рельефам мужской груди, обхватила принца за плечи и… привлекла к себе. Смоляные волосы скатились с женского лица, открывая взору сияющие предвкушением глаза. Иримэ призывно раскрыла губы, что-то шепнула и впилась в молчаливого мужчину поцелуем.

Я перестала дышать.

На саднящие от румянца щеки капнули слёзы.

Он не оттолкнул ее, не увернулся. Напротив, подался ближе, наслаждаясь каждым мигом наедине.

Сжала рот дрожащей рукой. Подавила стон и, ничего не видя, медленно потопала восвояси.

Понятия не имею, почему чужой поцелуй столь сильно меня ранил. Просто на какой-то момент стало мучительно больно, будто я потеряла частицу себя.

Принц ничего мне не обещал. Не клялся в любви.

Тогда почему внутри болит так, словно я потеряла возлюбленного?

Очередная загадка.

* * *

Губы Иримэ показались Агарвэну на удивление пресными. Нежеланными. Когда-то эти прикосновения разжигали дикую страсть, сейчас их назойливость раздражала.

— Прекрати. — Отстранил женщину рывком и, невзирая на боль, выпрямился.

Сорвал с изголовья кушетки рубаху и, накинув через голову, принялся шнуровать. Каждая клеточка мужского тела источала силу и сдержанность. Ни единого лишнего движения, откровенного вздоха. Все потому, что уже очень давно он не испытывал к эльфийке чувств.

— Господин? — Неуверенно поднялась Иримэ с колен. — Дело в человеческой принцессе? Ты смотришь на нее диким, первобытным взглядом. Неужели девчонка настолько пленила твое сердце?

Едва уловимо дернул плечом: ДА. До самого горизонта, выше небес …

Каждый раз, касаясь Изабеллы, он терял самоконтроль. Едва они оставались вдвоём, не в силах противостоять притяжению пары, принц обнажал девчонке чувства. Все клятвы пошли прахом. Жажда ненавидеть дочь врага незаметно сменилась острой потребностью оберегать ее до последнего вздоха.

Как же сладостно впиваться в нежные непорочные губы. Запускать пальцы в шелковые отдающие цветочным ароматом волосы. Учить. Оберегать. И со временем стать для девушки первым и единственным.

— Из-за нее ты дважды чуть не погиб. — Растерянность Иримэ сменялась гневом. — Сколько еще будешь подставлять грудь, защищая мерзавку?

— Она моя пара. Если потребуется, я отдам за нее жизнь.

— Владыка Синьагил не одобрил бы связь с человеком.

— Отец пал полвека назад, ему уже все равно.

Иримэ фыркнула.

— Напомнить, из-за чьего предательства это случилось? Не переметнись князь Эдуард в битве за Город Зари на сторону врага — мы бы не потеряли королевство! Не превратились в не ведающих покоя изгнанников…

Белый маг оглянулся, в глазах полыхнул гнев.

Никому не дозволялось затрагивать тему гибели Дома эльфийских королей. Даже той, с кем он делил постель последние десять лет. Огонь прихлынул к мужским ладоням. Раскалившийся воздух обжег Иримэ.

Вид и ощущение ярости и могущества, струящиеся сквозь бесстрастного внешне, но горящего изнутри живым пламенем принца по-настоящему испугали. Эльфийка отшатнулась, словно получила пощечину.