Шрифт:
Закладка:
Машина была совсем не ухожена и всю дорогу до дачи пыхтела, скрипела, будто говорила хозяину, что за ней нужно почаще смотреть. Зато на лице жены сияла самодовольная улыбка, и весь ее вид выражал полнейшее удовлетворение: «Ну наконец-то свершилось — муж вернулся домой».
Дача так же, как машина и вся его семья, требовала к себе внимания и личного участия. Он давно собирался подремонтировать крышу, застеклить веранду, да как-то все руки не доходили, и недостроенной она постепенно приходила в негодность. С продвижением по служебной лестнице всё меньше оставалось свободного времени, которое он мог бы провести в кругу семьи, и всё больше времени он отдавал работе. Когда после училища он только пришёл в милицию, у него были грандиозные планы: он мечтал учиться, построить хороший коттедж и сделать многое другое. С учёбой у него всё получилось как нельзя лучше, а остальное словно остановилось на месте.
В этот раз ударным трудом он хотел отметить неожиданно подвернувшийся выходной и наверстать упущенное. Соседи по даче уже по два раза успели окучить картошку, и ботва на зависть Максимовой жене тянулась вверх и росла вширь. На этом фоне их картошка была самой чахлой во всем дачном кооперативе. Обливаясь потом, он кое-как её окучил, и только всё семейство собралось за столом, как за ним приехал старшина из отдела. Срочно вызывал полковник.
— Почему мне вчера не доложили, что Конева целые сутки никто не видел? Я же вас просил, чтобы обо всех подвижках по этому делу мне срочно докладывали, — сразу насел на Максимова Батенчук. — Проморгали. А я тебе говорил, что за ним нужно смотреть в оба.
— Я думал, ничего страшного не произошло, — стал оправдываться тот. — Мало ли к кому он может забрести…
— А как вы прозевали продажу недвижимости? Не знали, не видели, как он продал свою шашлычную? Что же это за наблюдение такое? Опять Лыков?
— Никак нет. Младший лейтенант Шерстюк. Никто даже не подозревал, что Конев продает своё имущество. Как-то он очень подпольно продажу провернул. Ничего не пойму! До самого последнего времени он в своей забегаловке торчал и даже позавчера вечером ещё продавал шашлыки. Я сам лично видел. Всё было как обычно, никаких подозрений…
— Скажи, капитан, ну как тебя после этого называть?
Он не стал ждать ответа и продолжал «разборку».
— Конев куда-то смотался, и следом Серкина исчезла. Что это, совпадение или случайность?
— Товарищ полковник, я пока не готов ответить на этот вопрос.
— Ты не готов — вот как! А кто мне ответит? Сутки девчонка дома не появляется, а ты даже её не хватился. Ну разве это нормально? Или ты, может, ждёшь письменного заявления от её родственников. Не жди, его не будет: она не потерялась — это я тебе точно говорю. Правда, её родители говорят, что ничего о ней не знают, но я в это не верю. Не видно, чтобы они сильно переживали. Хоть бы для блезира в милицию, что ли, сообщили.
— Товарищ полковник, она не могла просто так взять и уехать. Серкина очень воспитанная и умная девушка. Любит родителей. Они для неё всё. Нина — единственный ребенок в семье, любимое чадо.
— Ну и что из этого? Она всё рассказала своим родителям и спокойно укатила. Чего ради любви не сделаешь! На всё пойдёшь. Или ты думаешь, что у нее в голове только этот чертов клад сидит?
— Да нет, видно, любит она его. Потому-то и сбежала с ним.
— А куда они могли рвануть? Есть какие-нибудь соображения?
— Да наверняка за кладом. Конев продал всю недвижимость, и с вырученными денежками они куда-то дёрнули.
— Я и сам знаю, что за кладом. А куда? Получается, что вся наша работа коту под хвост. Вот скажи, что мне сейчас генералу докладывать? Молчишь…
Полковник тяжело вздохнул. Сцепив пальцы, облокотился о стол и потер лицо ладонями.
— Ладно, будем заново нарабатывать. Срочно поднимай всю свою группу и начинай поиски. По тем материалам, которыми мы располагаем, попытайся сделать трезвый анализ и определить примерный маршрут Конева и Серкиной.
Батя закурил. Сизый дым потянуло к окну. В лучах летнего солнца он казался белым облаком, нависшим над головой.
— С вами, капитан, скоро на одни сигареты придётся работать. Ну как тут завяжешь? — Он тяжело вздохнул и, откинувшись в кресле, продолжал: — Пока вы тянете кота за хвост, на Колыме за вас работает лейтенант Васильев. Он, кстати, нашёл Дернова и по факсу прислал его фотографию. Вот полюбуйтесь.
Снимок был не очень четким, однако всё можно было разобрать. Максимов увидел длинноволосого молодого человека в штормовке с огромным рюкзаком за плечами.
«Обычный турист, — первое, что пришло ему в голову. — Таких и тут хватает. Летом из-за них на электричку не попасть — все за город едут. В последние годы добавилась ещё одна категория “туристов” с рюкзаками за плечами. Те вообще по помойкам шныряют и тащат отовсюду все, что под руку попадет».
Парень был не брит, правда, эту щетину бородой назвать ещё было нельзя, но все намёки на неё уже присутствовали.
«Усталый взгляд, открытые глаза, прямой нос. Но в нем, однако, чувствуется упрямство и сила. Такой будет лбом стенку пробивать, чтобы своего добиться. Парень здоров — ничего не скажешь».
Этот снимок, видно, сделали неожиданно, и на лице у молодого человека можно было прочитать какое-то непонятное выражение: то ли он был чем-то напуган, то ли удивлен.
— Ну что, капитан, посмотрел? Вот так надо работать! — Батенчук забрал снимок и положил в свою синюю папку. — Кроме этой фотографии Васильев установил, куда он идёт. Но для чего, я пока не знаю. Над этим надо ещё поработать. Вот возьми его адрес, по которому он прописан в Москве, и позанимайся им. А пока нам уже известно, что ни по одной инстанции его дед, Дернов-старший, не проходит. Личного дела его нет, и с Колымы он на фронт не призывался. Но мы нашли его в похоронных списках. Получается, что он погиб в сорок третьем под Курском. Сейчас надо запросить архив Министерства обороны, и попытаемся там что-то выяснить.
— О, это долгая процедура,
