в руке четки, таким образом просто успокаивает нервы. Вполне возможно, он в этот момент вплетает в реальность магию, подбирая подходящие элементы заклинания, спрятанные в бусинах. Так что четки, бусы, связки всяческих плашек — это признак опытного и подкованного в рунологии адепта.

Вот изготовлением таких заготовок помимо всего прочего Ливилла Бланд и занималась. Имея обширный рынок сбыта среди своих учеников, не желающих углубляется в изучение ее предмета, а хотели сразу получить результат. Стоимость таких заготовок зависела как от сложности вмещаемых в них заклинаний, так и от материала, из которого они сделаны. После того, как я на должном уровне освоил начертание своего заклинания «Светлячок», Ливилла предложила изготовить несколько образцов с моей магической печатью. Естественно, я принял предложение. Уникальный шанс совершенствовать свои навыки и одновременно получать за это вознаграждение — кто же откажется от такой возможности?

К тому же я получил доступ к малому рунному сигиллатору. Очередному чуду магических технологий. Аналог артефактного верстака, только с более прецизионной точностью и расширенным функционалом. Да возможности работы с сигиллой (печатью) заклинания у этого 3D-гравера были куда как шире. Маг мог сплести ее полностью самостоятельно, не используя шаблонов, или просто подкорректировать перед тем, как поместить непосредственно в физический носитель.

Крайне необходимый агрегат для любого уважающего себя артефактора или рунолога. Разумеется, при освоение подобного аппарата пришлось столкнуться с рядом трудностей, это не ученический верстак, но благодаря подсказкам Ливиллы удалось оперативно их преодолеть.

Изготовление заготовок магических печатей оказалось востребованным ремеслом. Что не удивительно, ведь спрос на них не снижается так как носители имели ограниченный срок службы. Изделия от использования или просто со временем теряют свои свойства и разрушаются, требуя повторного приобретения. Понятно что сложных конструктов я сваять не мог, ни знаний ни скилла мне не хватало. Но этого от меня и не требовалось. Самым ходовым товаром среди учащихся были простенькие рунные блоки, производство которых я уже освоил. И вот теперь вместо того чтобы стричь бабло, мне придется заняться другими вещами. Обидно.

Глава№15. Слово и дело

На следующий день я проснулся, как только первые лучи коснулись кончика моего носа. Бамбуковые жалюзи на окне отлично отсекали жаркие полуденные лучи. Но вот утренний настырный свет вечно прорывался сквозь щели. Относительно нашего компаса рассвет здесь был на юге, и моя комната выходила как раз на него. Это было спасением вечером, но источником геморроя с утра. Но сегодня был даже рад своему яркому будильнику. Мне предстоял длинный день: я шёл сдаваться брату Нэйгун Чэню. А он всегда вставал ни свет ни заря, так что оттягивать неприятный разговор не стоило. Правду говорят, что пожилые люди раньше просыпаются. Одаренных, конечно, возрастные тенденции касаются в меньшей степени или вообще обходят стороной, но старикан оставался верен своему образу. Вот и сейчас — как я и ожидал — сэнсэй молча сидел в гордой позе на веранде своего домика, степенно потягивая чай из пиалы.

Пришлось оторвать его от созерцания красот местного рассвета, который и правду тут был сказочным. Небо словно лавандовое море нежно заливалось румянцем, встречая первые лучи мутного светила. Золотистые пылевые облачка, нависшие неподалёку, переливались под ласковым потоком восходящего жара. Воздух, пропитанный остатками ночной свежести и эфиром, казалось, вибрировал от предвкушения нового дня.

— Приветствую вас, Учитель! Рад лицезреть Вас в добром здравии! Желаю, чтобы наступающие день был добр, — зная, как дедок любит формальные заморочки, склонился я в подобострастном поклоне.

На вытянутых вперед руках лежало согнутое в дугу копье. Странно, что древко вообще не сломалось. Когда я выдернул этот полумесяц из-под дохлой туши, то сильно удивился этому факту. Эта гребанная ящерка в предсмертных судорогах перекорёжила всё до чего сама смогла дотянуться, ну или чем мы смогли до неё дотянуться. Не дождавшись ответа, продолжил покаянную речь.

— Я все понимаю, поэтому готов выкупить у вас её и даже заплатить штраф, — ссорится с этим ворчливым и злопамятным дедом не хотелось.

До этого инцидента у нас с ним сложились отношения, построенные на взаимном уважение. Очевидно, после истории с булыжником, он оценил мою креативность и выделял из общего потока учеников. Мне это льстило. Но вес в моих глазах он приобрел не из-за встречной симпатии. А потому что был одним из немногих принципиальных преподавателей, которые ставили знания выше чеканной монеты. Но, зная, как он помешан на оружии, были опасения, что всё может измениться. Я так и не разобрался из какого материала сделано древко. На ощупь напоминало чуть шероховатую кость, но при этом довольно легкая и как оказалось гибкая и прочная. Поэтому оставалась надежда что получится его починить.

— И что же ты понимаешь, Гарри? — спросил мастер, проницательно вглядываясь в меня сквозь опущенные от тяжести лет веки.

Тон его был спокоен и уравновешен, словно принадлежал не старому магу-воину, проведшему не один век на грани жизни и смерти, а философу, погружённому в размышления о вечном. Старик аккуратно поставил пиалу на стол, и тень за его спиной ожила. Это оказалась служанка, которая, не проронив ни слова, немедленно принялась вновь наполнять чашу бодрящим напитком. Её отточенные движения завораживали, настолько они были тихими и плавными. Мне почудилось, что она скользит между солнечными зайчиками, играющими на деревянном полу веранды. Аромат свежезаваренного напитка мгновенно охватил пространство, смешиваясь с утренней прохладой и южной сладостью цветущих где-то поблизости растений.

— Вы доверили мне оружие, а я… — продолжая отыгрывать покаянную роль, мой голос слегка дрогнул, пока разум искал правильную формулировку причин, что привели к подобному исходу. — В силу невнимательности и, возможно, лишней самоуверенности не смог удержать ситуацию под контролем. Противник оказался слишком силен, я был не готов к этому.

Под его пристальным взглядом каждое моё слово казалось жалкой отговоркой. Гордость заставляла меня держаться прямо, но раскаяние накладывало свою тяжесть на плечи. Да я вообще не рассчитывал, что придется пользоваться этой тыкалкой. Но ведь про это деду не скажешь, он с дерьмом съест. Приходилось выкручиваться, изображая смирение.

Брат Нэйгун Чэнь смотрел на меня, изредка кивая, словно взвешивая каждое моё признание. Молчание, прерванное лишь шёпотом легкого ветерка, накрыло нас с головой. Наконец, старик двинулся. Его не по годам твердая рука, изборождённая морщинами и шрамами, потянулась за чашей. Он сделал небольшой глоток, посмаковав напиток, прежде чем начать говорить.

— Жизнь, Гарри, подобна этому утреннему чаю, — его голос был низким и раскатистым, словно он произносил древний