— Это и есть их «естественный отбор»? Драться в этой клоаке с утра до вечера?

— Да. А вон видите вдалеке двигается огромная гора, из которой валит дым?

Я пригляделся. Действительно неподалеку в землю упирались длинные тонкие ноги, которые несли на себе нечто огромное и, судя по топоту, крайне тяжелое. Сквозь дым виднелся лишь круглый силуэт и тот самый луч «прожектора», которым пылал единственный глаз. Существо лениво вертело головой туда-сюда и, словно корабль потерявшийся в тумане, прокладывало себе путь сквозь поволоку.

— Это одна из маток-надсмотрщиц, — сказала Амальгама. — Она производит этих пауков сотнями в час и выпускает дым.

— Жуть, — проводил я глазами существо и отвернулся.

— Такие как она еще следят за тем, чтобы тут не разгуливали посторонние.

— Это что-то вроде сигнализации?

— Да. Если мы попадем под ее «фонарь», то все окрестные нексы будут знать, где мы.

— Валим быстрее. Еще не хватало застать момент, когда она решит родить.

И тут матка резко повернула свою башню, луч прошелся по земле перед нами. Амальгама зарычала и ушла в сторону. Сделав небольшой крюк вокруг матки, мы полетели в прежнем направлении.

А вот и червоточина — полыхает прямо впереди, а вокруг никого. Повезло или?..

— Слишком просто… — проговорил я на ухо Амальгаме.

— Не попробуем, не узнаем.

И мы бросились прямо в огонь. Через миг, он разразился искрами и растворился в дыму будто и не было ничего.

— Сука! — выпалила Амальгама и рванула вверх.

— Что за черт⁈ — спросил я, когда она выровнялась в воздухе

— Забыла совсем. Омские червоточины нестабильны. Они открываются и затухают каждые несколько минут, а то и секунд. Чую, придется попотеть, выискивая «свежий» портал.

Нексонианка вспорхнула выше. Одна из маток не торопясь вышагивала вокруг своих «деток», которые с упоением пускали друг дружке кровь. Гама зашла ей за спину. Взмах крыльями, и вот пылающий портал уже перед нами.

Пух! — и не успели мы подлететь, как он закрылся.

— Зараза… — прошипела Гама и снова поднялась в воздух. Заклокотало, и луч света прошелся прямо по тому месту, где мы были секунду назад.

Еще несколько порталов виднелись по бокам, но стоило нам направиться к ним, как они тут же исчезали. А потом по тому же месту высвечивали «прожектором».

Они чего, чувствуют нас, или это нам так не везет⁈

— Бесполезно, — вырвалось у меня. — Может, поищем нормальный портал-Монолит?

— Нет, пойдем через червоточину. Все порталы-Монолит в Омске открываются под землей.

— А так бывает?

— Там где под землей прячется Осколок — конечно же. Он сбрасывает под землю излишки энергии и разрастается по всему уезду. Потом на концах энергетических нитей «грибницы» Монолиты вырастают к поверхности. Так и случается Прорыв.

— То есть вылезти в Омске из-под земли точно не вариант.

— Да, под поверхностью города расположены тысячи ходов, которые облюбовали нексы. Простите, но я лучше сразу залезу в глотку к Циклопу, чем потащу в этих ходы вас.

— Не продолжай. Ищем червоточины.

— Вот поэтому я и сказала, что гулять по Омску — дело гиблое. Там в любой момент может кто-нибудь вылезти прямо у нас под ногами.

— Вон, портал! — ткнул я пальцем вперед. — Только открылся.

Гама рванула вперед — червоточина полыхала в каких-то двухстах метрах от нас.

Мы пролетели половину расстояния, и тут в дыму внезапно зажегся «прожектор».

— Проклятье!

Следом за огнем из дыма вылезла черная гора на ножках. Луч зажегся настолько мощный, что я зажмурился.

Гама попыталась увернуться, но свет уже заполнил собой все.

А потом раздался чудовищной силы гул, переходящий в протяжный рев. У меня аж зубы заходили на своих местах — как будто взревела гигантская труба и прямо мне на ухо!

Эхо разнеслось на сотни километров.

Труба затихла, а через секунду разом заглох и грохот битвы «детишек». Еще секунда, и его место занял визг тысячи глоток. По камням загрохотали лапищи и клешни — вся орда ринулась в нашу сторону.

Сверху тоже завизжали, и миг спустя с неба посыпался крылатый молодняк. Гама не обратила на помеху никакого внимания. Она устремилась вперед со всей возможной скоростью.

Портал впереди сверкал и колыхался, а через секунду начал тускнеть и уменьшаться.

Визг гарпий слился с воем ветра в ушах, и у самого «окна» твари, щелкая челюстями, бросились нам наперерез.

Сверкнули нити и брызнула кровь. Монстры взревели, а потом все затопил свет. Гама вскрикнула от боли, а я зажмурился.

Снова секунда невесомости, и сквозь плотно сжатые веки брезжит свет. Я почувствовал себя птицей, которую выпустили из силков. А потом со всех сторон посыпались удары, и я на секунду вырубился.

…раскрыл глаза. Небо?..

Я лежал на спине и ловил ртом воздух. Надо мной и впрямь было небо — нормальное, голубое, залитое теплым солнечным светом.

Дома!

Приподнявшись, я огляделся и сначала не понял, что вижу перед собой. Все было… розовое?

* * *

— Отец? Ты занят? — спросил Саша, заходя в кабинет отца.

Федор Николаевич, глава рода Берцовских, поднял глаза от бумаг. Стол едва не терялся от их обилия. Спина страшно болела.

— Саша? — удивился он. — Ты уже вернулся? Так быстро?

— Да, отец. В районе спокойно уже третий день, к чему жечь лишний бензин? — сказал сын и плотно закрыл за собой дверь. — Тишь да благодать. Даже странно…

— Нет ничего странного! — хмыкнул Берцовский-старший. — Если от Нексуса долго нет новостей — значит, скоро будет тройной удар. Завтра не свет не заря тоже поедешь в патруль. Нечего тебе в усадьбе сидеть — твой покойный брат всегда был на острие атаки. Я жду от тебя того же.

— Да, отец.

В чем Саша всегда импонировал — так это в умении подчиняться. А как говорится: прежде чем командовать, научись исполнять приказы.

Вот Сергей, такой науки никогда не знал. Оттого и погиб во время Омской авантюры, хоть и силен был как бык. А этот… вроде даже и не такой сорвиголова, пусть и звезд с неба не хватает.

Ладно, ему всего девятнадцать. Очень хотелось надеяться, что Саша наберется опыта, и род окажется в надежных руках.

— Хорошо, — кивнул Федор