своем воображении много раз – и вышла на пятерку с плюсом. Обнимая художника, Рита ощутила, каким сильным и тренированным было его тело. Воистину, как у греческого героя или бога. А ведь, по легенде, Афродита была влюблена в Адониса…

– Здравствуйте, Рита. – Молодой художник тоже нежно обнял ее. Этим прикосновением друг к другу, у обочины дороги, они разбили первый лед. – Маргаритос – лучшего имени для вас и не придумаешь. Так нас ждет монастырь, – он с сомнением оглядел ее легкомысленный наряд, – или портрет на берегу моря?

Глаза Риты пронзительно заблестели:

– А что бы хотелось вам?

Художник задумался, но его мысли она прочитала сразу.

– Здесь есть уединенное место? Дикий пляж, – уточнила она. – Где нет туристов и мы могли бы остаться одни.

– Разумеется, – кивнул грек. – Я знаю это побережье и все его укромные уголки. Как вы сказали – дикие.

– Отлично. Тогда поехали искать.

Молодой человек улыбнулся:

– А как же монастырь, Рита?

Она взяла его крепкую руку – нет ничего красноречивее в начале знакомства, чем такие касания.

– Если честно, я еще слишком молода для монастыря, – с притворной обидой нахмурилась Рита.

Адонис рассмеялся и кивнул шутке очаровательной гостьи его прекрасной родины.

– Да, одеты вы совсем не по-монастырски.

– Совсем, – кивнула Рита, призывно проведя руками по едва прикрытым бедрам. – Предадут анафеме с порога. Короче, в монастырь мы еще успеем, – убедительно сообщила девушка. – Я бы хотела искупаться для начала. К тому же я еще не завтракала, боялась опоздать на встречу с вами и по дороге проголодалась. Вы взяли что-нибудь поесть, Адонис?

– Разумеется. Хлеб, сыр, вино, овощи и фрукты. Все как обычно.

– В моем меню приблизительно то же самое. – Все это она купила в круглосуточном супермаркете в Мелиссе. – Только еще ветчина. Значит, от голода мы не умрем.

– Точно не умрем, – подхватил он. – Едем искать пляж.

Кажется, он был очень рад, что им не придется ползти в горы к стенам древнего монастыря, а все обойдется роскошным пикником на берегу Средиземного моря.

Романтическим пикником с красоткой-иностранкой на диком пляже…

Через полчаса он был найден. Рита намеренно подтолкнула Адониса уехать подальше от Мелиссы: она не доверяла ревнивому Вершинину. Что ему придет в голову после очередного приступа желудочных колик? Они оставили автомобиль и мотоцикл на склоне, за кустами в стороне от шоссе, а сами спустились на каменисто-песочный берег, в тенек. Их никто не должен был увидеть с дороги – так решила Рита.

– Вы сами подсказали мне направление, Рита, – вдруг улыбнулся Адонис.

– Что это значит?

– Это место зовется мысом Сирен. Тут кругом подводные камни, во время отлива можно разглядеть уходящую от берега каменную дорогу. Капитаны яхт и кораблей обходят это место стороной. Можно запросто напороться и затопить судно. Об этом даже написано в курортных справочниках. Туристов тут не бывает. По крайней мере, я не встречал ни разу. Они предпочитают песчаные пляжи. Местные рыбаки тоже не подплывают сюда. Вот вам и дикий уголок природы.

– Класс, – непроизвольно вырвалось у Риты.

– А погибло тут, говорят, немало людей. Но я не суеверен.

– Высокий класс, – добавила она. – Мне нравится.

Морские волны разбивались о высокие камни всего метрах в тридцати от них. Молодые люди расстелили большое покрывало – его Адонис прихватил с собой, как и старенький этюдник и пару картонов, надеясь, что они окажутся на таком вот берегу вдвоем, он усадит русскую красавицу на валун и будет рисовать ее на фоне моря. Он тоже строил романтические планы на эту поездку.

Адонис сбросил рубашку и остался в джинсах. Рита хоть и хотела скрыть возникшее еще тогда, три дня назад, неумолимое влечение, то и дело останавливала взгляд на его античном торсе, мощных плечах и груди, кубиках на подтянутом животе и чувствовала, как у нее начинает томительно щекотать внизу живота. Она даже чувствовала, что у нее глаза мутнеют от эротических фантазий. Сама она решила остаться до поры до времени в том же коротком летнем платье. Нет, выехала она в джинсах и рубашке, чтобы Вершинин увидел, как она запечатала себя для монастыря, но платье приберегла и переоделась по дороге. Она знала, как оно идет ей, а ее ноги, открытые плечи и грудь привлекают внимание мужчин.

Еды у них оказалось много. Они распили бутылку вина, откупорили вторую. Когда пришло насыщение, Рита потянулась, легла и положила голову на колени Адонису, спросив:

– Можно?

– Конечно, – ответил он, и неровный голос выдал его.

Вскинув голову, она сказала:

– Спасибо.

После двух бокалов вина ей безумно хотелось курить, но она решила не выдавать своей порочной привычки, остаться в глазах молодого мужчины абсолютным совершенством.

Повернув голову, она смотрела на море.

– С кем вы живете, Адонис? У вас есть родные?

– Мы одни с матерью. У нас небольшой двухэтажный домишко и чудесный сад с оливковыми деревьями. Есть сестра, но она вышла замуж за итальянца и уехала в Рим. – Голос его погрустнел. – Отец умер два года назад, он держал автомастерскую.

– Мне очень жаль вашего отца.

– Спасибо, Рита.

Он сказал, что окончил академию в Афинах и сейчас преподает живопись и рисунок детям в художественной школе в его небольшом городке Каронта. Он бы вернулся в Афины, но не может оставить мать, а она приросла к родине и ехать никуда не хочет. Его род поколениями жил на Кипре, тут могилы их предков. Мать говорит: кто будет за ними ухаживать, если они уедут?

– А девушка? У вас есть любимая?

– Сейчас нет. Но была – мы расстались пару месяцев назад.

– Почему?

Он усмехнулся:

– Она чувствовала, что искусство и море я люблю больше.

Рита кивнула:

– Я знаю, как это бывает, ведь я тоже творческий человек. Иногда от нас требуют слишком многого, чего мы не можем дать другим. Даже тем, кого любим.

– Вы рассуждаете как очень взрослый человек, Рита. Это делает вас еще интереснее. Расскажите о себе, прошу вас.

– Конечно, Адонис.

Рита рассказала ему о своей журналистской карьере, о больших планах на будущее. Ей было очень хорошо с этим «античным героем». Рите не всегда удавалось найти верные слова на английском, но она очень старалась и чувствовала, с каким благоговением Адонис смотрит на нее, старается не пропустить ни единого слова. А потом случился еще один шаг к их сближению. Он взял ее руку, поднял, горячо поцеловал ладонь, – так, наверное, рыцари целовали руки своим дамам, – и от этого поцелуя у нее вновь мурашки побежали по спине. «Насколько я могу быть с ним откровенна?» – думала Рита. Но