в который жаждет ступить всякий смертный. Укромный уголок на диком берегу, где они каждый день под шум прибоя занимались любовью, стал для двух молодых людей самим раем. И если бы Риту спросили, какие дни ее жизни были самыми счастливыми, она ответила бы: эти, у мыса Сирен. До монастыря Святой Магдалины они так и не доехали, но Рита нашла выход. Уже на третьем свидании, в промежутке между любовью и трапезой, она открыла ноутбук и приступила к первой статье о монастыре. У нее имелись проспекты и яркое воображение. Возможно, именно тогда она открыла в себе писательский дар. Адонис, который возил с собой в коляске мотоцикла этюдник и теперь рисовал ее, как правило, обнаженной, подсказывал такие мелочи, которых и в проспекте не увидишь.

Скоро перед Вершининым стали ложиться на стол увлекательные статьи о спрятанном в горах женском монастыре. Иногда Риту заносило, и она сама придумывала факты из его истории. Например, как семьсот лет назад турки искали этот монастырь, чтобы разрушить его, а заодно надругаться над несчастными монашками. Но, по легенде, ангелы укрыли его небесным покрывалом, и турки остались ни с чем. Эту выдумку Рите навеяла древняя русская легенда о граде Китеже, который скрылся от глаз подступающих монголов.

Вершинин читал и качал головой:

– Надо же, как похоже на легенду о Китеж-граде.

– Ага, – согласилась Рита. – Очень похоже. Сама удивлена.

– Но я скептик, – скривился он. – И думаю, что подобные легенды тиражировались в мире много раз.

– И это возможно, – вновь согласилась Рита. – Но легенда красивая.

– Безусловно.

Ее статьи читали и муж с женой – хозяева виллы. Читали и восхищались.

Дело кончилось тем, что Вершинин изрек:

– Вот мне получше станет и съездим туда.

– Точно! – заключил новый русский.

Его глаза загорелись так, словно его пригласили на дегустацию изысканных вин. Он даже в ладоши прихлопнул.

– Ха, – цинично вырвалось у Риты, пьющей вино. – Ха-ха. Кто вас туда пустит, дорогие мужчины? Монастырь-то женский. Там свой устав, и очень строгий. Даже на порог не пустят, можете не надеяться.

– А ведь верно, – кивая, согласился Вершинин.

– Ну меня-то пустят, наверное? – спросила жена нового русского. – Мы вдвоем можем съездить, а, Риточка?

«Этого еще не хватало, – молнией пронеслось в голове у Сотниковой. – Да просто камень на шею…»

Она оказалась на самом краю. Ее вот-вот могли раскрыть. Но она любила и умела ходить по краю.

– Можно, – сказала Рита. – Но надо пройти определенный обряд очищения. – Она нахмурилась. – Я вам не говорила разве?

– Нет, – покачала головой жена русского.

– И ведь нигде не упомянула пока. Три дня поста, потом исповедь, и только после этого посещение монастыря. Можно и соврать, конечно, что ты постился, но исповедоваться придется. Туда приезжает священник раз в неделю, отец Андрей, настоятель одной из церквей, он принимает исповеди монахинь и тех мирянок, кто хочет попасть в монастырь.

Жена нового русского приложила руку к полной груди:

– Боже, как все сложно!

– Представьте себе, – кивнула Рита.

– И ты что, постилась три дня? – с недоверием спросил Вершинин.

– Один, – вздохнула Рита.

– Врушка ты, бога не боишься, – саркастически усмехнулся Лев Витальевич. – И этого – отца Андрея, – пренебрежительно добавил он.

– Неправда. Бога я боюсь. Немного, но боюсь. Но дело-то прежде всего. И потом, дело мое правое.

Вершинин снисходительно поморщился.

– И он тебя исповедовал, этот отец Андрей?

– Разумеется.

– Что же ты ему наговорила?

Семья новых русских вопросительно уставилась на нее: мол, вот именно, Рита, что же?

Она пожала плечами:

– Кое-что. – И тут же сделала большие глаза: – Ну что вы от меня хотите? Если бы я ему рассказала всю правду о своей богатой на события жизни, то накрылись бы мои статьи.

– Говорю же: врушка, – покачал головой Вершинин. – Врушка сто раз.

Рита стала очень строгой:

– И я говорю – дело прежде всего.

Привлекая внимание уже смеявшихся хозяев виллы и пальцем указывая на подругу, Вершинин сам рассмеялся:

– Журналюга, что с нее взять?

– Коли все так строго, – разливая вино по бокалам, кивнул новый русский, – ограничимся статьями нашей прекрасной Маргариты. Мне их вполне достаточно. Просто «Клуб кинопутешествий».

– Благодарю вас, – поклонилась гостеприимному хозяину Рита.

Вопрос о посещении монастыря отпал сам собой. Хотя опасность разоблачения полностью не миновала, и край, по которому шла Рита, был рядом, она, подобно умелому канатоходцу или просто кошке, не знала страха.

А тем временем день отъезда домой приближался. Вершинин давно соскучился по привычной обстановке. Ему хотелось в свой мир, где не болит живот от чужой пищи, в пентхаус, а главное, туда, где процветает его империя, все слушаются и преданно выполняют любые приказы.

Адонис мрачнел на глазах. Рита видела это. Любовник уже не раз спрашивал, удается ли ей уходить от посягательств «проклятого старика». Рита отвечала: «Да, конечно».

В очередной раз, за три дня до ее отъезда, когда они лежали обнаженными у мыса Сирен и слушали прибой, несчастный и неистовый одновременно, Адонис не выдержал.

– И каким образом тебе это удается? – задал он резонный вопрос.

Художник смертельно ревновал свою возлюбленную.

– У меня есть способы, – легкомысленно ответила она.

– Но какие? – вопросил Адонис.

– Секрет фирмы.

– Это не ответ, – замотал головой ревнивый киприот.

Конечно, это не ответ, понимала Рита. Нужно что-то мгновенно придумать, иначе у ее любимого появится шрам на сердце. Или даже два. Меньше всего ей хотелось причинить ему боль.

И она нашлась, став очень серьезной:

– Я не хотела говорить тебе об этом раньше, чтобы не расстраивать. Он о чем-то стал догадываться, оскорбил меня, назвал шлюхой. А я сказала: купишь мне за это джип, можно подержанный. Не обижусь. А пока ничего от меня не получишь. Могу хоть завтра улететь домой. Я не твоя рабыня.

Легенда оказалась и впрямь неплоха – у Адониса отлегло от сердца. Его напряжение ушло, он сразу повеселел. Вот так ловко она не позволила появиться рубцу на его сердце. Или даже двум.

Правда, художник сказал:

– За то, что он назвал тебя шлюхой, мне хочется поехать на эту проклятую виллу и переломать ему руки и ноги.

– А вот этого делать не стоит, – возразила Рита. – Он старенький и больной. А ты – молодой атлет. И потом, ты ревнуешь меня, но почему отказываешь в праве ревновать моему шефу? У него на это куда больше причин, поверь мне.

Она ловко забралась на него, нежно поцеловала в губы.

– Мне нужно будет вернуться домой, повидать родителей, все обсудить с ними. А потом я приеду к тебе. Кто может нам помешать?

– Да, конечно, – согласился Адонис, хорошо понимая,