Стенли Миллера, считают, что жизнь впервые возникла из органических соединений в «первичном бульоне». Подобные соединения с химической точки зрения относительно устойчивы — и потому для того, чтобы обратиться в живые организмы, они должны были подвергнуться к активации со стороны внешнего источника энергии. Именно этот процесс Миллер и воспроизвел, когда искусственно создал аминокислоты пятьдесят лет назад.

Другие ученые считают: жизнь появилась в некой плоской местности, где минеральные поверхности могли бы запустить химические процессы, которые и привели к возникновению живых клеток. Подобное могло произойти на дне океана, рядом с подводными вулканическими каналами. Третьи предполагают, что первая живая клетка на Земле на самом деле прилетела на астероиде с какой-то другой планеты в далекой солнечной системе. Это бы предполагало, что эта клетка пережила путешествие через миллиарды миль в открытом космосе, где температура составляет минус двести семьдесят градусов по Цельсию (или около трех градусов по Кельвину). После этого, когда астероид проник через атмосферу Земли, клетка должна была пережить ударное давление в 7,5 миллиона фунтов на квадратный дюйм и шоковое нагревание до более чем тысячи градусов по Цельсию — а затем еще и шок от столкновения с поверхностью Земли. Довольно крепкий получается одноклеточный организм! Разумеется, даже если эта весьма спорная теория верна, она никак не объясняет происхождение жизни во Вселенной в целом. Мы просто перекладываем ответственность на какую-то отдаленную планету, которую пока никто не опознал. Едва ли такое объяснение можно назвать научным! Тем не менее некоторые сторонники сциентизма предпочитают даже эти объяснения любой теории, которая предполагает нефизические виды влияния. Это свидетельствует об их беспрекословной метафизической преданности своей идеологии.

Никто не знает, верна ли какая-либо из этих гипотез. В настоящее время у нас нет никакого способа их проверить — ученые пока не опознали необходимые и достаточные для жизни условия. Пятьдесят лет лабораторных попыток создания живых организмов из неживых химических соединений не увенчались успехом. Это не означает, что ученые никогда не создадут в лаборатории жизнь — просто по факту между аминокислотами, которые можно создать из первичных газов, и первыми живыми, воспроизводящими себя формами существует огромное различие в сложности, а все описанные выше теории — лишь гипотезы, не имеющие каких-либо эмпирических подтверждений.

Все это ни в коей мере не способно поколебать веру тех, кто предан этому материалистическому, механистическому представлению о происхождении жизни. Некоторые исследователи полны решимости создать, смоделировать, сконструировать, отладить и испытать искусственные живые системы. На сегодняшний день им удалось произвести индивидуальные биологические кирпичики, но они пока не создали совершенно новые синтетические самовоспроизводящиеся организмы «с нуля». Несмотря на это, некоторые из них намереваются склеить вместе различные созданные в лабораториях биологические компоненты, или «биоустройства», используя части природных клеток для конструирования гибридных организмов. Подобные биоустройства не могут воспроизводиться самостоятельно — им нужно захватить живую клетку, — и потому задача искусственного создания живого организма остается все такой же трудной[231].

Хотя исследователи в этой сфере убеждены, что живая клетка — не более чем своего рода биохимическая машина, подтвердить свои допущения они смогут лишь тогда, когда сотворят уникальное, поддерживающее самое себя, самовоспроизводящееся и устойчивое органическое создание. Этого пока не произошло, и потому вся механистическая, материалистическая теория происхождения жизни на Земле остается ничем не подтвержденной гипотезой. С созерцательной точки зрения это необычайная теория, которая не подкреплена почти никакими эмпирическими данными.

Теперь давайте обратимся к вопросу о природе и происхождении сознания. Как мы уже отмечали, психологи и нейрофизиологи-когнитивисты почти солидарны в своей вере, что сознание представляет собой физическую функцию или эмерджентное свойство мозга в его взаимодействии с остальными частями тела, а также с физическим и социальным окружением. Они уверены: понимание сознания с точки зрения физики, химии и биологии — лишь вопрос времени. Меж тем, как уже упоминалось, все переживаемые на субъективном уровне умственные явления, включая само сознание, невозможно обнаружить какими-либо инструментами физики, химии и биологии — а когда мы наблюдаем за этими явлениями напрямую, с помощью интроспекции, они не демонстрируют совершенно никаких физических черт. Итак, с созерцательной точки зрения необычайное утверждение о физической природе сознания кажется совершенно лишенным каких-либо подтверждений со стороны всех доступных нам научных и личных данных.

Нет сомнений в том, что определенные функции мозга — причина, необходимая для порождения конкретных умственных состояний и процессов; однако никто при этом не знает, будут ли эти функции достаточными для порождения всех возможных состояний сознания. Буддистам уже много веков известно, что каждое умственное состояние в человеческой жизни соотносится с определенным телесным коррелятом и что изменение или нарушение конкретных физических процессов может изменить или пресечь связанные с ними умственные состояния. Таким образом, многие из недавних нейрофизиологических открытый, основанных на сканировании мозга, которое показывает корреляции между мозгом и умом, просто со множеством утонченных деталей подтверждают то, что буддисты давно в целом считали истиной. Более того, уже много веков очевидно, что повреждение мозга может нарушить или устранить определенные умственные процессы (такие как зрение, память и тому подобное), а интоксиканты и галлюциногены могут радикальным образом поменять состояние нашего сознания. Тем не менее буддисты и представители других созерцательных традиций на собственном опыте изучали более тонкие состояния сознания, подключиться к которым обычно можно только благодаря многолетней и систематичной медитативной подготовке, — состояния, которые от функций мозга не зависят. Они также выяснили, что обычные умственные состояния на самом деле проявляются не из мозга, а из этих тонких, нефизических потоков сознания, которые не пресекаются в момент смерти.

Поскольку у ученых нет объективных средств, позволяющих обнаружить подобные тонкие состояния или любые виды нефизического влияния, которые могли бы участвовать в порождении сознания, они обычно отвергают саму возможность подобных вещей. Таков пример ситуации, в которой мы позволяем ограничениям методов изыскания предопределить выводы относительно явления, которое мы пытаемся понять. Единственный способ напрямую пронаблюдать явления, которые действительно могут иметь нефизическую природу — например, умственные образы, мысли и различные режимы сознания, — состоит в том, чтобы методично наблюдать за нашим собственным умом. Но за сто тридцать лет существования современной психологии подобных продвинутых методов изысканий от первого лица никто не создал.

При этом мы не утверждаем, что психологи не относятся к субъективным повествованиям других людей серьезно. Они десятилетиями слушали клиентов на сессиях психоанализа, проводили опросы и создавали методы психофизики; на основе полученных описаний они измеряли настрои, убеждения, компетенции, эмоции, уровни боли и так далее. Тем не менее они не смогли создать никаких способов методичного наблюдения за самими умственными явлениями. Представьте