один миг мне самой захотелось умереть.

У Сюй кинулся на офицера-бульдога, схватил его за воротник и закричал ему что-то в лицо. В моих ушах нарастал звон, и я ничего не слышала. Поняла одно: все это не планировалось. Они взяли Лу для устрашения и вовсе не собирались убивать.

Глупая и одновременно страшная несправедливость.

Суматоха усиливались. Солдаты волновались и не знали, что делать. У Сюй впал в такую ярость, что его руки потянулись к шее офицера-бульдога, словно он собирался его задушить.

Однако У Сюй не успел ничего сделать, потому что право отмстить принадлежало не ему.

Прогремел еще один выстрел.

Голова офицера-бульдога взорвалась кровавым фонтаном, и на лицо У Сюя хлынул новый поток крови. Он выпустил одежду офицера и уставился перед собой шокированным взглядом.

С другой стороны улицы кричал солдат Цзе, размахивая винтовкой. Точнее, звуков я не слышала, будто была в вакууме, но видела, что рот у него перекосился от ужаса и горя, а с таким лицом можно было только кричать.

Солдаты у машины открыли огонь. Началась перестрелка. В один миг тело Цзе оказалось нашпиговано пулями, и он упал сначала на колени, а потом лицом в асфальт. Последние минуты его жизни оказались пропитаны болью. Сможет ли его душа теперь найти покой?

История любви Лу и Цзе закончилась, даже не начавшись. Два простых человека, заложники положения в обществе и глупой войны кланов. Возможно, им с самого начала не суждено было обрести счастье.

Солдаты Сюань У расстреливали друг друга. Кто-то пытался убить У Сюя, но он был умелым офицером и, прячась за машиной, отстреливался от нападавших.

Я могла неправильно оценить обстановку, но мне показалось, что здесь схлестнулись отряды У Сюя и офицера-бульдога. Цзе был человеком У Сюя, он застрелил офицера другой группы, и те принялись мстить.

Про нас, казалось, вообще забыли, но пули свистели тут и там, и только каменные полуколонны дома нас защитили.

У Сюэлянь зажал меня в угол и тяжело дышал мне в волосы. Мы недолго оставались в эпицентре перестрелки, но этого времени вполне бы хватило, чтобы в нас прилетела случайная пуля. К счастью, все обошлось. Мы дождались момента, когда у солдат появилась возможность окружить нас и защитить.

Убивать молодого господина, конечно, никто не собирался.

У Сюэлянь стоял бледный, как смерть, и, казалось, едва держался в сознании. Губы у него посинели и дрожали. На его глазах застрелили служанку, которая была ему дорога. И его прошлое… Я не сомневалась, что перед его взором тоже стояли кровавые воспоминания.

– Нам надо следовать за ними, – охрипшим голосом сказал он.

– Мы все равно не сможем отсюда уйти, – ответила я.

А про себя добавила: разве только на тот свет.

При У Сюэляне этого говорить не хотела, чтобы меньше его пугать.

– Если не последуем, они всех убьют, – продолжал У Сюэлянь, и глаза его при этом безумно скользили по солдатам.

– Мы пойдем, – сказала я.

– Это моя вина. Я молодой господин, наследник Сюань У, но ничего не могу сделать, чтобы хоть кого-то спасти, потому что я бездарность и меня никто не слушает.

Я не спорила, но он все равно что-то объяснял и оправдывался. Он точно был не в себе. Я положила руки ему на щеки и повернула к себе, чтобы он смотрел на меня.

– Это не твоя вина. Это вина твоего отца. В том, что происходило и будет происходить в Сюань У, виноват только он.

Перестрелка закончилась. Солдаты У Сюя победили, одолев противника числом. А потом нас схватили под руки и поволокли к машине под дулами винтовок и пистолетов, как будто мы были преступниками.

А я ведь всерьез решила, что оказалась на свободе и вот-вот смогу встретиться с друзьями. Нет, так просто меня не отпустят.

Мы возвращались в Сюань У. Я не могла предположить, что нас ждало дальше. Особенно после того, что случилось с главой У при нашем побеге.

Глава 16

В огне переворота

Мяо Шань

Нас привезли обратно в поместье клана Сюань У. Солдаты не церемонились, вытащили нас из машины и повели во внутренний двор. От бесконечных дерганий у меня болели все конечности, особенно если учитывать, что некоторые царапины и синяки еще не успели окончательно зажить. Меня это злило, ведь с нами вовсе не обязательно так обращаться. Мы не сопротивлялись. Но солдаты видели в этом необходимость, будто если не приведут нас силой, земля сойдет с орбиты.

Нас доставили во двор, где находились все помещения армии. Солдаты уже выстроились по периметру в несколько рядов. Нас переместили в самый центр, заламывая руки за спинами, и развернули в сторону особняка.

На крыльце черного выхода появился глава У. Слуги привезли его в кресле с колесами и отошли на несколько шагов. Его ногу, которую прострелил У Сюэлянь, перебинтовали и заключили в конструкцию из деревяшек, чтобы она не шевелилась. Скорее всего, выстрел повредил кость. Несмотря на ранение, У Чжэнь держался гордо: крыльцо явно представлялось ему помостом, а инвалидное кресло – троном.

У Сюэлянь с ненавистью посмотрел на отца. Он нисколько не раскаивался, так ему надоела жизнь в постоянном давлении и угнетении. Когда из особняка вышел Хэй Цзинь, выражение лица У Сюэляня сразу переменилось. В его глазах загорелась надежда. На что – не знаю. Может, на то, что Хэй Цзинь найдет способ нам помочь.

Про Хэй Цзиня ходило много слухов, он обзавелся репутацией жестокого и хладнокровного маршала, но я не сомневалась, что У Сюэляня он не бросит в беде. В этом мире У Сюэлянь был его единственной семьей, а У Чжэнь – их общим врагом. Он сделает все возможное, чтобы спасти первого и наказать второго. Насчет меня сложнее. Я не могла надеяться на Хэй Цзиня, потому что мы друг другу никто. С другой стороны, когда меня чуть не казнил пришедший из дворца убийца, Хэй Цзинь, не думая ни секунды, спас мне жизнь, а до этого успокаивал, что в Сюань У не станут убивать ни в чем не повинную девушку, и даже дал слово, что я останусь жива. Может, стоило в него поверить, как говорил У Сюэлянь.

Я едва не воодушевилась, но вовремя вспомнила, что здесь все принадлежало У Чжэню и находилось под его безграничной властью. А сам Хэй Цзинь, каким бы страшным ни был, в действительности всего