когда я ещё была комнатной девушкой, оказал мне честь и поднял на такую высоту, о которой я и мечтать не смела. Он всегда был добр ко мне. И даже за то, что ныне я имею счастье пользоваться благосклонностью вашего величества я, в конечном счёте, должна благодарить его. Я чувствую себя ему обязанной.

— Благодарность — хорошее чувство, — кивнул император, наклонился ко мне и понизил голос. — Но ты должна осознать — прошлое в прошлом. Ныне твой долг — быть рядом со мной и любить и почитать меня. В сердце и в голове моей женщины не должно быть никого, кроме меня. Ты это понимаешь?

— Да, ваше величество, я понимаю.

— Хорошо, если так, ради твоего же блага. А сейчас поднимись.

Я поднялась, придержав подол, и он тоже встал.

— Наверно, тебе тоже надо дать какое-нибудь дело, — задумчиво сказал его величество. — Пожалуй, ты можешь подежурить в моих покоях. Это несложно, будешь выполнять какие-нибудь поручения и помогать мне, когда понадобится.

— Это честь для меня, ваше величество, — я присела. Вот, кажется, и кончается моя беззаботная жизнь.

— Я пришлю за тобой, — император шагнул к двери, но на пороге обернулся. — Кстати, ты знаешь, что когда Тайрен уже подъезжал к Тамчи, кто-то подсыпал в ясли его коня белого дурмана?

— Нет, ваше величество. Что это такое?

— Если лошадь его съест, то её нрав становится буйным, и она может понести от любого пустяка. На тамошних горных дорогах это — верная смерть.

Я замерла, чувствуя, как холодеет под ложечкой.

— К счастью, приставленные к нему люди были внимательны. До крепости принц добрался благополучно. Вот пусть и остаётся там под присмотром. Целее будет.

И его величество вышел, пройдя между склонившимися служанками, что распахнули ему двери.

Глава 14

Сердце моё — ведь не камень, что к почве приник,

Сердце моё ведь не скатишь, как камень с холма!

Сердце моё — не вплетённый в циновку тростник,

Сердце моё не свернуть, как циновки в домах!

Вид величав мой, поступки разумны всегда —

В чём упрекнуть меня можно? Не знаю сама.

Ши Цзин (I, III, 1)

Новый год был отпразднован с размахом. Были и пир, и фейерверки, и множество подарков, которыми обитатели дворца обменивались друг с другом. В этот раз уже никто не смог бы сказать, что его величество меня обделил: несколько вёдер (то есть, конечно, мер) жемчуга, великолепная парча, несколько видов косметики, включая дорогущую сурьму, которую я тут же задвинула в дальний шкафчик. И традиционный красный кошелёк с золотым слитком. Подарки от императрицы были куда скромнее, и в их числе — ещё один парик. Почему-то мне показалось, что этот презент был намёком на что-то, но в любом случае он мне не понравился: он зрительно расширял мои и без того довольно пухлые щёки, делая лицо круглым, чтоб не сказать грушевидным. Конечно, на утренней аудиенции я вежливо поблагодарила её величество за все дары, но пользоваться ими не собиралась.

И на что мне столько жемчуга? Ладно, часть его пошла на подарки, которые я делала своим «сёстрам» по гарему, ещё часть я раздарила слугам. Ну, ещё украшений можно будет новых назаказывать. А остальное, чувствую, так и ляжет мёртвым грузом.

На третий день император собственноручно провёл три борозды на ритуальном поле, где выращивали зерно, которое потом приносили предкам императорского рода. Остальное поле допахивали придворные в порядке старшинства и положения. Наверное, потом придётся перепахивать — Новый год был ранним, по моим подсчётам ещё не кончился январь, так что хотя здесь не средняя полоса России, но для пахоты и сева явно было рановато. Но ритуал есть ритуал. Потом его величество лично разбил тяжёлым посохом глиняного быка, осколки которого быстро разобрали всё те же придворные. Правда, не все: некоторые были разосланы по личному императорскому распоряжению тем, кто не имел возможности подобрать кусочек глины лично. Среди них были и обитательницы Внутреннего дворца, что только наблюдают за действом со стороны, и я неожиданно попала в их число. Осколок полагалось хранить до будущего Нового года, он должен приманить удачу и защитить от бед.

Хотя, может, мне стоит начать привыкать к таким неожиданностям? После новогоднего пира император посетил собрание своих супруг и наложниц, послушал игру Благородной и Талантливой супруг, усадил рядом с собой Эхуан, с ней же и удалился. Зато в ночь после ритуалов вспашки и разбивания быка, и в следующие несколько ночей настал мой черёд, причём он не явился ко мне, а позвал меня в свои покои. Фонтан, бивший в соседней с императорской спальней комнате, меня впечатлил. Равно как и золотое дерево в приёмной.

— Понравился праздник? — с улыбкой спросил меня его величество.

— Да, государь. Все праздники при дворе очень красивы.

— Звучит так, словно ты просто стараешься быть вежливой. Ну-ка, какой из праздников тебе понравился больше всего?

— Ну… Наверное, не стоило бы мне говорить такие вещи…

— Раз уж начала, так договаривай.

— Праздник Звёзд, самый первый после того, как я попала во дворец. Потому что после него я сбежала из дворца и отправилась побродить по Таюню.

— Ишь ты! — рассмеялся Иочжун. — Ты смелая девушка. Ну и как, понравилась тебе столица?

— Очень, — я тоже заулыбалась, осмелев. — После я её толком и не видела. Только иногда проходила или проезжала по её улицам, когда выбиралась в храмы с остальными наложницами, или на прогулку за город…

— Тайрен часто возил наложниц на прогулки?

— Нет, по крайней мере, при мне. Но он научил меня ездить верхом, и мы иногда выезжали вдвоём.

— Похоже, ты верёвки из него вила, — император заметно помрачнел.

— Я бы так не сказала, ваше величество, но иногда он делал мне подарки. И когда я попросила научить меня верховой езде…

— Ну, хватит, — оборвал меня император. — Не желаю больше о нём слышать. Особенно от тебя.

Я замолчала. Его величество вообще стал как-то раздражительнее. То и дело обрывал меня, особенно если речь заходила о моём проживании в Восточном дворце и даже о моей дочери. Но что поделать, если круг тем, до которых он снисходил, говоря со мной, был не так уж и велик? Вот с Тайреном… Кроме того император ещё пару раз спрашивал, чего я хочу, и, кажется, ответы «ничего» его злили. Вплоть до того, что в последний раз он поинтересовался, не значит ли это, что я вообще от него ничего не