— Ваше величество, — Дачс наконец-таки решился задать вслух давно терзающий его вопрос. — Вы и впрямь доверяете Гессеру?

— А у меня есть выбор? — грустно усмехнулся Адриан. Немного погодя, он пояснил: — Давай представим все возможные варианты событий. Предположим, выслушав предложение Гессера, я бы погнал его прочь. Что дальше? Какое-то время наша армия сможет сдерживать Хворь. Чуть дольше — если Брониш пришлет нам на выручку обещанные пять рот тяжелой пехоты. Чуть меньше — если их будет меньше или не будет вовсе. В этом случае нам остается лишь молиться богам и уповать на их милость, трясясь от страха за столичными стенами, ожидая, когда на горизонте покажутся кошмарные орды.

Адриан прочистил горло. Дачс же не произнес ни звука. Только сейчас, при свете солнца, а не ламп или свечей, он заметил, как сильно и скоро постарел государь, едва успевший разметь четвертый десяток. Темные круги под глазами от долгих ночей, проведенных над картами, извечная глубокая морщина, разрезавшая лоб, словно молния небо, вечный прищур из-за ослабевшего зрения — последствия бесконечного чтения сотен писем. Сейчас Адриан как никогда походил на своего отца. Таким, как его запомнил Дачс: волевым, властным, несгибаемым и постоянно уставшим.

— Вариант следующий, — продолжил Адриан. — Затея Гессера по штурму Исслейма терпит крах и адринская армия терпит крах. Что ж… В этом случае мы хотя бы попытались. И последний, самый маловероятный исход: каким-то чудом план Гессера сработает. Исслейм вместе со всеми его обитателями стерты с лица земли, Хворь рассеяна, вся Эрада чествует наших воинов как победителей, а меня — как того, кто возглавил их, Адрин же процветает и здравствует еще много, много лет. Или, во всяком случае, до моей кончины.

— Но вы же можете… — замялся Дачс, не посмевший произнести вслух столь крамольные слова.

— Погибнуть? — усмехнулся Адриан. После его лицо приобрело задумчивое выражение: — Разумеется. И знаешь — я лучше умру героем, чем прославлюсь как трус, переживший свою страну на несколько месяцев.

— Как бы то ни было — народ поддержит вас, — без тени иронии заявил Дачс. — Как и я.

— Знаю, друг, — Адриан хлопнул его по плечу. — Именно поэтому из всего своего окружения я доверился лишь тебе и Лукашу. Не могу ручаться, что обратись я к кому другому — и спустя время мне бы пришлось вести весьма неприятный разговор с Верховным Советом.

Дачс сморщился, как от зубной боли. Ему не слишком нравился тот факт, что им приходится проворачивать какие-то мутные делишки за спиной у Новой Церкви, точно взломщикам, обчищающим лавку. Но раз король принял такое решение, Дачс не видел ни единой причины с ним спорить. Оставалось лишь надеяться, что на Той Стороне Судья примет во внимание, что Дачс действовал исключительно из благих побуждений.

Придержав полог перед Адрианом, Дачс вслед за ним вошел вовнутрь неприметного шатра, стоявшего в самой северной части лагеря. Вокруг россыпью раскинулись тенты лекарей, где оные денно и нощно штопали разорванные животы, вправляли смещенные суставы и пилили кости, когда раненого могла спасти только ампутация конечности.

Что уж говорить, место это отнюдь не пользовалось популярностью из-за бесконечных воплей, громких рыданий и витавших в воздухе химикатов, которыми знахари пичкали попавших к ним на стол, пытаясь хоть немного облегчить его страдания. Даже сейчас кто-то истошно кричал, взывая то к почившей матушке, то к богам. Страшнее сего рева был только упрямый скрежещущий звук, как будто бы кто-то пытался перепилить молодое деревце ржавой пилой.

Внутри находился круглый стол, за которым Дачса и Адриана уже ждали Гессер и Лукаш, смотревший на последнего с явной неприязнью. Помимо них на низеньких и явно наспех сколоченных табуретках восседали высокий сухопарый мужчина — Моррис, правитель Тэлля — и дородный старик в боевом доспехе — Лорье, владыка Симлары.

— Ваше величество. Господин Кляйн, — Гессер взмахом руки пригласил их за стол, с таким видом, точно королем был именно он. — Прошу, присаживайтесь. Мы как раз обсуждали план предстоящего наступления. Предлагаю следующее: на передовой выступит адринская пехота под прикрытием пушек. Знаменитые тэлльские длинные луки обеспечат нам огневую поддержку на правом фланге, химларская конница не даст демонам прорваться на левом. Наша задача — продвинуться как можно дальше во Хворь и укрепить позиции.

— Вы хотите, чтобы мы вошли в проклятый туман? — нахмурившись, пробасил Моррис. — Это ведь чистой воды самоубийство! Все те истории, что я слышал… Боги, мне даже вспоминать мерзко!

— Разумеется, я все предусмотрел, — заговорщики подмигнул Гессер и достал из-за пазухи небольшую запечатанную стеклянную колбу с какой-то мутной жижей болотного цвета. — Одной капли на котел похлебки хватит, чтобы каждый, съевший хотя бы ложку, мог противиться Хвори минимум пару недель. Не волнуйтесь, этого зелья у меня в избытке и в случае надобности я смогу изготовить еще.

— Стесняюсь даже спросить, как к подобному зелью отнесется церковь, — в сомнении покачал головой Моррис и выставил пред собой правую ладонь с тремя оттопыренными пальцами, знаком Новой Веры. — Алхимия, конечно же, преследуется не столь строго, как колдовство, однако Верховный Совет совсем недавно весьма прозрачно дал понять, что то в скором времени изменится.

— Не вижу в этом шатре хоть кого-то из Верховного Совета, — хмыкнул Гессер, пряча сосуд обратно. — Вернемся же лучше к куда более интересным вещам: есть у кого-нибудь вопросы по поводу нашего плана?

— Только один, — дернул усами Лукаш, словно сердитый кот, — с какой вообще радости какой-то безродный бродяга смеет командовать нами, словно мы мальчики на побегушках.

— Потому без этого «безродного бродяги» вся наша компания полетит коту под хвост, — произнес Адриан тоном, не терпящим возражений. — Если только у тебя нет под рукой другой идеи, как наши войска смогут пройти сквозь Хворь, добраться до Исслейма и уничтожить гнездо демонов.

Лукаш скривился, но смолчал. У Дачса же при одной мысли о том, чтобы ступить хоть шаг в проклятое зарево, сердце уходило в пятки. Но если его король был уверен в своем решении — Дачс пойдет с ним хоть в саму бездну. Тут голос подал Лорье, что до того внимательно следил за разговором, ловя каждое слово:

— Позвольте и я удовлетворю свое любопытство, — говорил он медленно, с расстановкой, не спуская с Гессера заинтересованного взгляда. — Подскажите, а кто вы вообще такой? Ранее я вас нигде не видел. Вы появились буквально из ниоткуда, ведете себя так, словно всю жизнь общаетесь с главами целых государств и ведете войны с демонами, а еще знаете необычайно много