Слухи о том, что Птаха вернулась в город, расползлись быстрее чумы. В Нимлере она находилась едва ли второй час, когда на нее из темного проулка выскочили трое. Дилетанты. Двоих Птаха убила, даже не сбавив шаг. Последний же перед смертью успел сообщить, что за ее голову обещают сотню золотых оренов. К обеду сумма стала выше в пять раз. К закату за шкуру Птахи давали уже тысячу.

Когда Птаха направлялась к особняку Клойстера, где тот укрывался вместе с со своими новыми дружками, герою, отправившему ее в могилу, наверняка бы дали как минимум вдвое больше. Вот только выяснить это было уже не у кого.

Если бы самоуверенный кретин Клойстер знал, что строители, которые несколько лет назад отгрохали ему неплохую усадьбу, по наущению Логана втихую от хозяина соорудили в его доме тайный ход, ведущий из заброшенной мельницы прямиком в гостевую спальню, выбрал бы себе убежище понадежней. Скажем, закрытый на цепи сейф на самом дне океана. Впрочем, Птаха достала бы ублюдка и оттуда.

Увы, пятый по счету часовой, встретившийся ей по пути, перед тем, как захлебнуться собственной кровью, все же успел выстрелить из аркебузы. Со всех сторон послышались топот и крики. Птаха поморщилась. Нужно ускориться. Мерзавцы облегчили ей задачу, схоронившись в одном месте, но если они разбегутся по норам, отлавливать их можно не одну неделю.

Клойстер не скупился на защиту и в одном из коридоров Птахе встретился цельный маг. Похоже, довольно опытный — смоляной шар, вырвавшийся из его ладоней, ударил в стену и принялся с шипением прожигать крепкое дерево. Следующее заклятье Птаха отразила Голубкой, полоснув по нему, точно по простому яблоку. Сфера растаяла прямо в воздухе. Чародей же на миг замешкался, явно не ожидая чего-то подобного, за что и поплатился жизнью. Не успело его хладное тело осесть на пол, как Птаха направилась дальше, с каждым шагом приближаясь к большому кабинету в самом центре особняка.

Стоило ей открыть дверь, как грохнул выстрел. Отбросив в сторону стражника с дырой в груди, Птаха шагнула через порог. Краем глаза заметив какое-то движение, она резко ушла в сторону, взмахнув кинжалами — Рух упал на колени, зажимая выпавшие из рассеченного крест-накрест живота кишки. Следом за ним на Ту Сторону отправился и Двупалый, потом настал черед Терри. Рух и Хохотунья бились словно загнанные в угол крысы — яростно и отчаянно. Однако и они быстро легли рядом с приятелями.

Коротышка, судорожно перезаряжавший пистоль, уже было вскинул руку для выстрела, когда Птаха отрубила ему кисть. Завопив от боли, он потянулся было к ножу, висевшему на поясе, но Колибри навеки заткнула ему пасть, войдя в подбородок и выйдя из затылка.

Берта атаковала Птаху сзади, попытавшись проломить ей голову дубинкой. Выше почти на голову самого здорового грэлла, с кулаками, что были размером со спелую дыню и мощным голосом, ревевшим, словно труба, сейчас Берта представляла из себя жалкое зрелище — дерганая, высохшая, с мешками под глазами, воняющая потом и элем. Птаха оставила суку без половины черепа подрагивать на полу и повернулась к Клойслеру.

Тот спокойно наблюдал за происходящим сидя в кожаном кресле с высокой спинкой за массивным столом.

— Браво, — улыбнулся старик, отставив бокал. — Признаться, ты превзошла все мои ожидания. Эти болваны до дрожи боялись твоего появления, впадая в истерику от каждого шороха, я же, признаться, ждал личного знакомства с печально известной Птахой с нетерпением. Итак, прежде чем ты совершишь какой-нибудь необдуманный поступок, позволь…

Она не дала ему договорить. Разжав холодные пальцы Коротышки, все еще вцепившиеся в рукоять, Птаха проверила механизм и навела пистолет на Кройслера. Грохнувший выстрел выбил его из кресла.

— Ты… ты подстрелила меня, шлюха!.. — взвизгнул он, корчась на полу и зажимая руками рваную рану чуть выше паха.

— Именно, — кивнула Птаха. Найдя у Коротышки пули и порох, она принялась перезаряжать пистолет. — Или ты думал, я пришла сюда вести с тобой светские беседы?

— Ты думаешь, убив меня, все кончится? — простонал Кройслер, оглядывая дрожащие пальцы, перемазанные собственной кровью. — У меня есть могущественные друзья — не та уличная шантрапа, люди с деньгами и связями. Они это так просто не оставят.

— Как говорил мой отец — срут и умирают все одинаково, что король, что нищий, — усмехнулась Птаха. Выстрелив в некогда миленькую мордашку Хохотуньи, и превратив его в одно сплошное месиво, Птаха одела ей на палец свое кольцо и положила в закоченевшую ладонь подаренный отцом амулет с гравировкой: «Любимой птичке».

— Я хотел предложить тебе занять место Логана, — Кройслер присел на полу, прислонившись к стене. Распахнутый халат обнажил бледное старческое тело, покрытое желтоватыми пятнами, и что-то похожее на меленькое червячка, так что Птаха брезгливо поморщилась и отвела взгляд. — Еще не поздно уладить дело миром — просто дотащи меня до знахаря, дай отлежаться пару недель и поговорим как деловые люди. Мы можем править Нимлерой вместе — только ты и я…

— В бездну этот город, — Птаха распахнула дверцы большого шкафа и оглядела ряды початых бутылок. — И тебя вместе с ним.

— Тупая бешеная сука! — прорычал Клойстер; когда Птаха начала лить ему на голову бесцветную едко пахнущую жидкость, он закашлялся: — Что… Что ты задумала? Нет, нет, нет! Ты не посмеешь!

— Уже посмела, — оскалила зубы Птаха и бросила в старика снятый со стола подсвечник.

Вопли горящего живьем Клойстера стихли, едва Птаха скользнула в скрытый проход и задвинула за собой каменную плиту. Прежде чем вернуться домой, она какое-то время петляла по кишкообразным проулкам, дабы сбить возможную погоню, и только убедившись, что никто ее не преследует, быстрым шагом направилась вдоль узкого проулка.

Внутри ее встретил только Рик, развалившийся в кресле с бутылкой в руке.

— Я уж думал, ты не вернешься, — с облегчением выдохнул он при виде закрывающей дверь Птахи. — Коротышка и Берта?

— Мертвы, — ответила Птаха. — Как и Клойстер. Где Алан? Где моя дочь?

— Я пытался его остановить, — понурил голову Рик. — Но сама понимаешь — в нынешнем моем состоянии со мной справилась бы даже Эм.

Подойдя к кроватке, Птаха обнаружила на аккуратно застеленном одеяле клочок бумаги. Развернув его, она прочитала: «Люди не меняются».

* * *

— Пока, Белани, до завтра! — выкрикнул Сепп перед тем, как хлопнуть дверью и нетвердой походкой отправиться вниз по улочке, мешая прохудившимися башмаками весеннюю грязь.

Та в ответ махнула грязной тряпкой и продолжила бесплодные попытки избавиться от бурого пятна