заклинания-проклятия на маленьких свитках, которые потом сворачивали и, запечатав прямо поверх текста, закапывали в землю. Том оглянулся. Зайдя в воду по щиколотку, девочки наблюдали, как их любовные послания смывали ласковые волны, накатывавшие на берег.

Он решил взбежать на Петсофу, к горному минойскому святилищу. Туда несколькими годами раньше проложили тропу, и сверху открывался величественный вид. Надеялся он увидеть и останки овец, в которых ударила молния. Пробежав по проселку через оливковую рощу и миновав археологический раскоп, Том повернул налево, не доходя до деревни Хиеронеро, и устремился в гору.

Тропа, разве что чуть более широкая, чем козья, вилась по склону и была негусто присыпана щебенкой. Чем выше, тем прекраснее становился вид. Минут двадцать пять спустя, Том обогнул дальний склон. Теперь ему была видна вершина с усеченным бетонным столбом, которым геодезисты отметили высшую точку. Под самой вершиной, защищенные нависающим утесом, раскинулись руины минойского святилища. Добравшись туда, Том с изумлением увидел следы бойни, устроенной молнией. Под стеной святилища лежало с десяток овечьих скелетов, разбросанных, словно на поле боя. Он представил себе, что случилось здесь в ту роковую ночь, когда восемь овец сгрудились под внешней стеной святилища — в самом защищенном месте на вершине горы. Том много раз проводил ночи в этом месте под открытым небом. По обе стороны от груды костей овец лежали останки крупных баранов, охранявших стадо при жизни.

Он наклонился над одним из них. Рога были огромными, круто изогнутыми и блестящими. Он напомнил Тому о том баране, под которым прятался Одиссей, сбегая из пещеры Полифема в Гомеровой «Одиссее». Пастух наверняка был в отчаянии, потеряв двух таких крупных баранов и восемь здоровых овец. Том прикоснулся к кончику рога и провел пальцами по бороздчатой поверхности. В юности, живя в Монтане, он слышал о некоторых индейских племенах, которые считали молнию доброй природной силой. Шаманы, а особенно женщины-целительницы племени кроу, искали места, куда ударила молния, и собирали там всевозможные осколки — с их точки зрения, символические и целебные, способные, согласно их верованиям, приносить богатый урожай и придавать силу атлетам. Том осторожно взял в руки один из огромных рогов и почувствовал, какая мощная от него исходит энергия.

Подобные сильные грозы обычно случаются в этих местах весной. Том был свидетелем одной из них, пришедшей с моря. Мощные вспышки молний то и дело низвергались с высоты и вонзались в воду, причудливо подсвечивая ее и набухшие влагой тучи, затянувшие ночное небо. Глядя на скелеты овец, Том представил себе, как электрический разряд прошел сквозь мокрую шерсть и вмиг убил их. Никогда прежде не приходилось ему видеть ничего подобного. Какая невероятная сила природы! Ничего удивительного, что молния была избрана главным атрибутом Зевса.

Проведя на печальном месте еще несколько минут, он направился вверх, к геодезическому столбу. Отсюда открывался хороший вид на склоны горы, археологический раскоп внизу и бухту Дикты. Вдали в море выдавался мыс Сидеро, за которым виднелся остров Драгонера. Уезжать не хотелось, он всегда с сожалением расставался с этими местами. И в то же время с трудом сдерживал нетерпение. Подняв над головой бараний рог, словно бы вливавший в него свою внутреннюю энергию, Том мысленно преподнес его в дар богам, прося об удаче. Завтра он будет в Риме и, возможно, сделает еще один крупный шаг на пути к гробнице Александра.

20

Стоя на мостике роскошной большой яхты, капитан, стройный гладко выбритый мужчина в белоснежном морском мундире, посмотрел на часы. Был час ночи. Сюда они выдвинулись лишь под покровом темноты и встали на якорь напротив восточного берега Крита, неподалеку от Диктейской бухты. Луна еще не взошла, и звезды ярко светились на черном ночном небе. Судно мягко покачивалось. Море было спокойным, все вроде бы шло по плану. Пора начинать, подумал капитан.

Спустившись на верхнюю палубу, он перегнулся через перила и обратился к своей тщательно подобранной команде, ожидавшей его распоряжений:

— Пора, — сказал он по-немецки своему первому помощнику, одетому, как и остальные, во все черное. — Будь осторожен и помни: человеческие жертвы нам не нужны. Сделай все чисто. Как только закончите, сообщи мне. За вами прибудут через десять минут после получения твоего сообщения.

— Есть, капитан! — ответил первый помощник, и все стали спускаться в ждавший их «Зодиак». Лодочник завел мотор и направил катерок вдоль берега. Как только они приблизились к бухте, он заглушил двигатель и включил электромотор, который тащил лодку медленней, но не производил почти никакого шума. В бухте было безлюдно и совершенно спокойно в этот поздний час. Они поплыли прямо к напоминавшему очертаниями огарок свечи холму Кастри, маячившему вдали, его массивный усеченный конус выдавался в море. За ним, в глубине острова, сквозь заросли олив просвечивали скопления деревенских уличных фонарей.

Лодка подошла к берегу со стороны раскопа, и трое мужчин высадились на сушу. Как только они оказались на земле, лодочник развернул свой «Зодиак» и направил обратно. Первый помощник проверил магазин своего девятимиллиметрового «вальтера» — убедиться, что тот полон, — после чего навинтил на дуло глушитель, натянул на лицо черную шапочку-маску и жестом велел остальным сделать то же самое и тихо следовать за ним. Один из мужчин нес тяжелый баул с оборудованием, а замыкающий держал наготове снайперскую винтовку с инфракрасным оптическим прицелом и прикрученным глушителем. Пока они шли, поднялся ветер и тихо зашелестел листьями оливковых деревьев.

Прибыв на раскоп, они увидели палатку, разбитую под большим оливковым деревом, а рядом — двух крупных сторожевых немецких овчарок, свернувшихся клубком друг подле друга. Первый помощник обернулся к спутникам и сделал знак тому, который нес баул, опустить его. Тот осторожно поставил ношу на землю, достал скрученную кольцом веревку и огромный нож. Пока он это делал, собаки насторожились и сели.

Мужчины мгновенно перешли к действиям. Снайпер опустился на колено, снял винтовку с предохранителя и прицелился в одну из собак. Луч инфракрасного прицела обозначил точку на лбу пса. Секунда — стрелок спустил курок, и собака упала на землю. Вторая с рычанием бросилась на них, но снайпер выстрелил снова, собака взвизгнула и рухнула. Первый помощник и человек с веревкой быстро направились к палатке, где проснулись и зашевелились люди.

— Яннис, вставай. — Евангелия села и потрясла своего напарника за плечо. — Ты слышал? Собаки что-то учуяли.

— Может, это просто заяц. Спи, — сонно ответил Яннис.

— Нет, это что-то серьезное. Выйди посмотри, что там. Это наша последняя ночь здесь. Пожалуйста…

Человек с веревкой, беззвучно приблизившись к палатке, сделал